Пауль покачал головой.
— Ну нужна же мне была пара симпатичных парней, чтобы ты получил хоть какое-то удовольствие от поездки.
На стойке бара все еще стояли стаканы, и Бастиан с удовольствием разбил бы их вдребезги.
— Ну ты и гаденыш!
— Я прекрасно понимаю, как ты к этому относишься, — промолвил Пауль. — Но у тебя всегда было море возможностей; я же был рад любому подвернувшемуся шансу. А этот казался настолько хорошим, что профукать его я никак не мог.
— Ладно если бы ты ставил под удар только отца или меня! — крикнул Бастиан. — Но подвести Айрис под нож, сделать ее игрушкой в руках этого психа — уже слишком!
Пауль выдержал его взгляд, лишь еле заметно кивнул.
— Я не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я собирался использовать Симона, а не ее. — Снова умоляющий взгляд. — Мне кажется, во всем, что связано с этим делом, Айрис понимает меня лучше, чем ты. Она знает, каково это — бороться за свою жизнь.
Да, только она свою чуть не потеряла. Бастиан расслабил руки, невольно сжавшиеся в кулаки.
— Не сравнивай себя с Айрис. У дня и ночи больше общего, чем у вас.
Пауль чуть наклонил голову и посмотрел в окно, за которым постепенно сгущалась помянутая только что ночь.
— А ты хоть раз задумывался, — тихо спросил он, — что бы стал делать на моем месте?
Сотню раз, не меньше.
Бастиан промолчал. Может быть, делал бы что-то похожее. Может быть, что-то совершенно иное. Может быть, вообще ничего.
Молчание, разделявшее их, длилось и длилось, вязкое, словно разогретая жвачка.
— Ну ладно, я еще как-нибудь зайду, — Пауль рывком застегнул куртку. — Карина ждет. Думаю, мы еще увидимся.
Он сунул руки в карманы куртки и вышел на улицу. Дверь за ним захлопнулась.
Бастиан смотрел в огромное окно, за которым через несколько мгновений вырисовался рослый силуэт его брата. Тот замедлил шаг и поднял руку, махнул, как-то робко и в то же время с надеждой. Бастиан еще не успел отвернуться, как Пауль уже исчез за углом ближайшего дома.
Было уже почти десять вечера, когда наконец повернулся ключ в замке. Раздались знакомые глухие звуки — два коротких удара: туфли перелетели прихожую и бесцеремонно приземлились в разных ее углах. Через несколько секунд дверях комнаты стояла Айрис.
— У меня был невероятный день, — объявила она.
— У меня тем более!
— И не надейся, вначале рассказываю я. Ты принес что-нибудь поесть? Может, пиццу, киш, устрицы?
— Нет, всяким там мадамам полагаются остатки лазаньи и овощное рагу.
Бастиан притянул девушку к себе на колени, взъерошил волосы и уткнулся лицом в ее затылок, с удовольствием вдохнув запах луга, соли и еще, пожалуй, костра.
— Я встретила Сандру, — начала она. — На ярмарке. Она разыскивала Пауля и была в таком отчаянии, что расспрашивала о нем даже меня. — Айрис отодвинулась от Бастиана так, чтобы ей было видно его лицо. — Я не удивлюсь, если в следующий раз она будет стоять у нас под дверями и выведывать о нем у тебя.
— Лучше бы в кафе заглянула.
Айрис удивленно открыла рот.
— Ты хочешь сказать, он был…
— Именно. Сегодня вечером. Вначале звонки по мобильнику каждые десять минут, потом сам Пауль собственной персоной.
Бастиан откинулся на спинку кресла.
— Чего он хотел?
— Заключить мир, думаю.
И сунуть мне под нос свидетельство о происхождении.
— И что? Вы заключили мир?
— Не знаю. — Это была чистая правда. Он не любил Пауля. Впрочем, и ненависти к нему Бастиан не испытывал, по крайней мере, пока не испытывал. — Может быть, состоялось что-то вроде перемирия. Пока что мы не собираемся сокращать дистанцию.
Айрис сняла с Бастиана очки, нацепила их себе на нос и воздела указательный палец, явно собираясь поучать.
— Не стоит ради меня уподобляться ангелу мести.
Он притянул ее к себе, поцеловал; девушка вздохнула.
— Значит, Пауль опять был прав, — констатировал он, когда поцелуй наконец закончился.
— И ты сейчас говоришь это… почему?
— Он сказал, что ты его лучше поймешь, чем я. Потому что, в отличие от меня, слабака, знаешь, какой тяжелой может быть жизнь.