– Молодец! Попали куда следует! – рявкнул Пан.
Глава 3. Первый ход
Анук открыла глаза: Пан убирал кубик в карман, а на её кровати выросла трава. Через пару секунд подушка и одеяло утонули в зелени, кровать превратилась в зелёный холмик. Из пола росли деревья, взламывали крышу дома, расправляли над головой свои кроны, как будто потягивались после сна. Немыслимо огромные деревья. Никогда прежде Анук не видала таких необъятных стволов! Да и трава вымахала с неё ростом. Вьюны и плющи карабкались по стенам, затягивали все углы и раздвигали пределы комнаты, как будто дом был бумажный. Зелёным и красным цветом вспыхнули шляпки грибов на платяном шкафу, поросшем мхами. Грибы росли на глазах, пока не переросли саму Анук. Всё в комнате было гигантским.
– Лес, – выдохнула потрясённая Анук.
Невероятно. Но приходится верить. Анук пыталась унять колотящееся сердце.
– Очень тонко подмечено, – с усмешкой прокомментировал Пан. – Венец творения, вот уж правда.
– Почему здесь всё такое…
– Огромное? Потому что ты в самом начале игры. Скоро поймёшь.
Анук недоумённо уставилась на шимпанзе. Тот был уже не в костюме, а в… Сегодня что – карнавал?
– Робин Гуд? – не поверила Анук.
Пан был явно не рад, что ему приходится носить зелёную одежду и шляпу с пером.
– Не знаю, зачем это всякий раз нужно. Законодатель в каждой игре облачает меня в какой-нибудь костюм на своё усмотрение. Только не рассказывай никому.
Разве о таком расскажешь? Хорошо хоть ей разрешили остаться в джинсах, пуловере и кроссовках, и на том спасибо.
– Ну ладно, начнём игру, – объявил Пан.
– А почему именно обезьяна? – поинтересовалась Анук и испугалась, что могла обидеть Пана этим вопросом.
– Обезьяна? – Пан поглядел на неё строго. – Я не просто обезьяна. Я шимпанзе! Настоящий венец творения. Высокоразвитый и высокопроизводительный индивидуум. Я умён, да что там, я гений. Мой интеллект не имеет границ. Я хитёр, ловок и опасен.
«Болтун ты порядочный, вот кто», – про себя добавила Анук, но вслух ничего не сказала.
– Я превосходен! – не унимался Пан. – Тебе необходим спутник мужественный и выдающийся. И кто это может быть, если не я?
И он заносчиво хмыкнул. А настроение-то налаживается.
– Есть и другие проводники через игру. К примеру, одна весьма нервная и развязная черепаха. Её зовут Тестудина. Можешь мне поверить, её игры длятся бесконечно. А воображает о себе!
Пан скорчил гримасу.
– «Тише едешь – дальше будешь, юный шимпанзе», – передразнил он и поёжился. – Но если не спешить, вообще никогда до цели не доберёшься. Ужас! И как ей при этом удаётся показывать лучшие результаты и выигрывать кубок Законодателя?!
Анук хлопала глазами, ничего не понимая, а Пан просто балаболил дальше.
– Вон туда гляди, – он указал на опушку леса, – там мы узнаем, какое задание тебе дано.
На огромном, как стол, камне лежала игра. Как она сюда попала, кто разложил её на камне – необъяснимо. Анук узнала фигурку с острыми ушами. Остальные исчезли.
– Ну, давай, говори, что делать-то надо? – заявил Пан.
И тут – как будто выросший из ниоткуда лес сам по себе ещё недостаточное диво, – деревянная фигурка поклонилась и заговорила:
– На первом этапе игры противники малы, как мыши.
– Это я заметила, – подтвердила Анук, за что шимпанзе сердито сверкнул на неё глазами.
– В первом раунде игрок борется против враждебности, – продолжала фигурка. – Только достигнув самого сердца леса, преодолев себя, научившись состраданию и сопереживанию, игрок получит меч, что острее всех иных клинков.
Фигурка умолкла и снова застыла без признаков жизни.
– Я должна кого-то заколоть? – испугалась Анук.
Она не хочет никому причинять боль!
– Не должна, если не хочешь, – отвечал Пан, – но в финале всё равно придётся сражаться. Не смотри ты так! Никто не умрёт. Только будет повержен. Но тебе не помешает оружие, что острее всех иных: пусть этот меч лучше будет у тебя, чем у Тёмного Принца. Пока всё понятно?
Пан испытующе посмотрел на девочку. Та кивнула.
– Отлично. Тогда пошли.
– Куда? – спросила Анук. – Где это – «сердце леса»?
Вокруг – одна трава выше головы. Море травы. Анук осторожно шагнула вперёд и протиснулась между густо растущими стебельками. С трудом удалось определить, что она стоит вроде как на холме. Неудивительно, её комната ведь на втором этаже. Вокруг дома положено быть саду, но его не видно. Вместо него – только лес, буйный, зачарованный, и пение птиц, тысяч птиц. Кроме страха за Майю у Анук вдруг появилось совсем новое чувство – какая-то жажда приключений, азарт.