Примечательно, что, в отличие от прочих претендентов на высшую государственную должность, пытавшихся укрепить свой имидж критикой, а то и бранью в адрес соперников, Путина нам рисовали исключительно теплыми позитивными красками, порой, казалось бы, исключающими друг друга. Он и патриот, и либерал. «Крепкая рука» и последовательный демократ. Сторонник сильной социальной политики, болельщик за бюджетников и пенсионеров и в то же время — убежденный рыночник, продолжатель «курса реформ». Друг армии, надежда ВПК и одновременно западник, не исключающий вступление России в НАТО. В том, что подобный универсализм возможен только на словах, только в предвыборных обещаниях, мы убедимся позднее. А пока каждый ловил в речах Путина что-то свое, социально ему близкое, резонирующее в душе, чего и требовалось, собственно, добиться. Подвергать этот резонанс холодной критике разума способны далеко не все из тех, кто подходил в воскресенье к избирательным урнам.
Наиболее эффектные акценты «пропутинский пиар» приберег под самый занавес предвыборной кампании. Придремнувшую, было, часть электората встряхнули арестом банкиров, финансировавших, якобы, чеченских сепаратистов. Обнаружилась и зловредная «пятая колонна» в лице «Новой газеты» и канала НТВ, ведущих, дескать, антигосударственную пропаганду. Появление «образа врага» к финалу кампании прогнозировалось аналитиками, без него она была бы как щи без перца. Но позитив все же превалировал. Тут и весьма значимое заявление министра здравоохранения Юрия Шевченко о том, что Путин — очень здоровый человек. И, разумеется, демонстрация дружбы и взаимных симпатий с Юрием Лужковым, в чем равно заинтересованы оба фигуранта: оппозиционностью Кремлю, в которую завели Юрия Михайловича неудачные политические маневры, столичный мэр давно уже тяготился, а Путину очень даже не мешало склонить на свою сторону засматривающийся на Явлинского московский электорат. Конечно же, символическое напоминание о переходе на новое время и, наконец, последняя точка — предвыборное обращение Путина к нации, к народу, который по Конституции является главным источником власти, а стало быть, те, кто отговаривает людей идти на выборы, хотят эту власть у народа отнять. Формулировка «врага народа» не прозвучала. Но маячила между строк. («Парламентская газета»)
Итого
При победе в первом туре психологическая легитимность Путина была бы выше, чем при его же победе во втором, даже с большим результатом.
Результат первого тура около 51 процента был для Путина проблемой. Юридически – победой. Тем более — в первом туре. Но психологически — абсолютная уязвимость, тем более когда данный кандидат является и.о. президента, то есть априори – обладатель мощного административного ресурса.
Что делать Путину, если даже его результат добыт абсолютно честным путем?
Теоретически — самому предложить провести второй тур. Но юридически это нонсенс.
А политически — признание Путиным нечестности своей команды, то есть и самого себя. Политическое самоубийство.
Итак, ловушка. Получается, что лучше бы Путин имел 49,9 процента, чем 50,9 процента. Тем более что победа во втором туре ему была гарантирована. Конечно, Путин и его команда от результата не откажутся. То есть останутся с этой политико-психологической проблемой на ближайшие недели и месяцы. Ее можно снять лишь успешной политикой. Но гораздо сложнее для Путина то, во что эта проблема превращается, если Путину голосов действительно подкинули. Ибо тогда он — на крючке у тех, кто это сделал.
Путин не может этого не понимать. Если решение зависело от него, а он не мог не принимать это решение сам, если его команда шла на фальсификацию, то Путин должен был бы сказать «нет!» Не мог не сказать «нет!» Ведь второй тур — победа без сомнений. В этом абсолютно железном доводе… главное доказательство того, что фальсификации не было. Просто так фишка легла. С одной стороны — победа. А с другой, — за нее же придется оправдываться. («Общая газета»)
<…>
Первое. Путин победил, потому что общество видит в нем единственного дееспособного политика страны, умеющего решать (как в примере с Чечней) самые острые ее проблемы.
Второе. Путин победил потому, что он один-единственный из кандидатов не ассоциировался обществом с Ельциным (вот парадокс). Все же остальные — символы, атрибуты и фигуры именно ельцинского режима. Слабого, расхлябанного, анархо-безвластного, импотентного.
Третье. Путин победил, потому что он четко проартикулировал свою стратегическую цель: создание в России и из России дееспособного государства, великой страны и богатой нации. И только ему общество поверило, что он не только хочет, но и сможет это сделать.