Я взял Вивиан за подбородок и повернул лицом к себе. В темных глазах стояли слезы. Я был рад ее видеть и ничего не мог с собой поделать.
— Волосы подстригла, — сказал я.
— Ненавижу эту прическу, — капризно ответила она. — Слишком много убрали.
— Нет. Тебе идет.
Я спросил, не хочет ли она выпить, достал из холодильника две банки диетической колы и одну вылил в чистый стакан — для Вивиан. Когда я вернулся, она курила «Мальборо». Я нашел на кухне крышку от майонеза и поставил перед ней в качестве пепельницы.
— Я думал, ты бросила.
— Сегодня утром снова начала.
— После убийства неудивительно.
Вивиан побледнела, и на мгновение мне вспомнились испуганные лица несчастных, сидящих в «обезьяннике» в полицейском участке.
— Это кошмар какой-то, — прошептала она.
Она смотрела вдаль мимо меня.
— Самый настоящий кошмар, — подтвердил я. — Что ты собираешься делать?
— Не знаю. Отец сказал, что ты заезжал к нему утром.
— Он просил меня избавиться от яхты твоего парня, но я отказался.
— Знаю.
— Тогда зачем ты здесь?
— Ума не приложу. Наверное, потому, что ты мой ДРУГ.
— Странно, что ты вспомнила об этом именно сегодня. Я тебя больше года не видел.
— Ты не хотел меня видеть.
— А почему ты считаешь, что я передумал?
— Мне уйти?
— Итак, ты застрелила Мэтсона. Полагаю, у вас что-то не заладилось.
Я вложил в эти слова всю горечь, которую испытывал к ним обоим, и теперь бесстрастно наблюдал, как Вивиан плачет. Слезы служили аккомпанементом моему угрюмо-благочестивому настроению. Сомнительная радость быть хозяином положения в такой поганой ситуации.
Сигарета дотлевала, и столбик пепла клонился к изрезанной столешнице. Я взял ее и погасил, затем бросил окурок в раковину.
— У тебя есть платок? — спросила Вивиан.
— Нет. Надо было предупреждать заранее.
— Значит, ты мне не поможешь?
— Я помогу тебе вызвать полицию. Я даже пойду с тобой, но это все, что я могу сделать.
Вивиан посмотрела на меня так, словно засомневалась, тот ли я человек, которого она знала. Я был не тот. Я не испытывал к ней теплых чувств. Челюсти я стиснул так, что они начали болеть, и я, желая расслабиться, отпил колы. Но холод, сковавший меня, никуда не делся.
— Я знаю, что причинила тебе боль, — тихо произнесла Вивиан.
— Обо мне не беспокойся. Подумай лучше, что скажешь в полиции.
— Не знаю, стоит ли туда идти, — замялась она. — Как думаешь, а если просто оставить яхту там, где она стоит?
Я улыбнулся.
— Прямо напротив папиного особняка? Очень удобно. Ну, будет примерно так. Они снимут отпечатки пальцев, найдут твои, потому что ты их не стерла, а даже если стерла, где-нибудь они все равно остались. Ты раньше не привлекалась, поэтому какое-то время они будут устанавливать твою личность. Потом зададут несколько вопросов. Всплывет твое имя, затем имя твоего отца. Возможно, они потянут за несколько неверных ниточек, но в конце концов выйдут на тебя. Думаю, это займет примерно неделю. Что такое?
— Меня однажды арестовывали. За вождение в нетрезвом виде, после вечеринки. Мне было семнадцать.
— Ну вот. Приехали. Значит, отпечатки идентифицируют сразу. Тебе стоило бы уехать из страны, чтобы избавиться от этого дерьма. Деньги у тебя есть. Поезжай в Швейцарию. Ты ведь жила там раньше. Я даже смогу время от времени навещать тебя. А все-таки сходи в полицию. Просто покажи им фильм, который снял Мэтсон. Кто знает, может, и оправдают.
— Я просила отца, чтобы он его не показывал!
— Понимала же, что покажет.
— Почему ты так говоришь?
— Я знаю тебя и знаю его. Вы оба любите манипулировать людьми. Даже сейчас ты не можешь удержаться. Наверное, он хотел подстегнуть меня, хотя напрасно он так поступил. Неужели он решил, что я приду в ярость и прогрызу в борту яхты дыру, как акула? В любом случае, что бы ты ни делала, делай скорее. Я даже довезу тебя до аэропорта — разумеется, бесплатно.
Она с размаху запустила в меня банкой из-под колы. Оценив траекторию полета, я слегка наклонился. Промелькнув у меня над головой, банка ударилась о стену и упала. Я взял свою банку и подвинул к Вивиан.
— Вот, — предложил я. — Попробуй еще раз.
Она потянулась, но я схватил банку раньше и бросил поверх ее головы. Как и первая, она стукнулась о стену пониже часов, упала и покатилась. Кола вылилась на коричневый кафель.
— Убирайся, — сказал я. — Напитки закончились.
Вивиан поднялась. На ней был желтый облегающий сарафан, и, когда она вставала, ткань попала между бедрами. Я успел заметить, что нижнего белья на ней нет. Каким бы холодным я ни хотел казаться, я понимал, что мне будет не хватать возможности смотреть на нее, поэтому, не скрываясь, проводил ее долгим взглядом. Больше я никогда ее не увижу, это был последний глоток перед уходом в пустыню, так что хотелось наполнить чашу до краев.