— Что-нибудь еще, Джек?
— В любом случае не сейчас.
Я повесил трубку и какое-то время пялился на телефон, как на хрустальный шар. Затем поднялся и осмотрел комнату. Что-то в ней вдруг показалось мне чужим, словно я находился в доме случайного знакомого — встретил раз на вечеринке и больше не видел. Побродив по квартире и не найдя себе места, я пошел в кубинский ресторан и выпил две чашечки эспрессо.
Вернувшись, я первым делом подготовил снаряжение. Достал из кладовки байдарку и натер воском, чтобы она скользила в воде, как барракуда. Потом набил ее отсеки вещами, которые мне понадобятся. Путешествие не обещало быть долгим, но я запасся двумя бутылками воды, фонарем, четырьмя ракетницами, подводным ножом, запасным мобильником и двумя протеиновыми брикетами. Достал из шкафа спасательный жилет, стер с него пыль и бросил на байдарку сверху.
Тут меня вдруг пронзило неожиданное предчувствие, которое нельзя игнорировать. Я подошел к письменному столу и извлек из ящика девятимиллиметровый «глок». Почему-то смотреть на него было неприятно, такое ощущение, будто встретил старого друга, которому, в сущности, абсолютно не рад. Я вставил полную обойму, до щелчка. На мгновение мне стало страшно. Я положил пистолет в пластиковый мешок, запечатал его и сунул в карман внутри байдарки. Я облегченно вздохнул, когда он перестал мозолить мне глаза.
Я смотрел передачу «Сегодня вечером», когда услышал звук мотора «порше». Раздвинув пластинки жалюзи, я увидел, как Вивиан переходит улицу. Я подошел к двери и начал слушать шаги и, когда они стали громче, открыл, не дожидаясь звонка. Не хотелось, чтобы Стернфелд проснулся. Для заплыва на байдарке было уже поздновато, а лишние вопросы мне ни к чему.
Вивиан вошла, и я закрыл дверь.
На ней было черное кожаное платье без рукавов, слишком короткое для этого квартала, а для меня и подавно. Она прошла в комнату и взглянула на байдарку. Темная кожа Вивиан имела глянцевый отлив, как кожура засахаренного яблока, и я почувствовал ее запах, когда она случайно коснулась плечом моей груди. Вивиан склонилась над байдаркой и погладила сверкающую поверхность стеклопластика, словно бок скаковой лошади.
Платье и байдарка блестели одинаково, как спелые фрукты в лучах солнца.
— Привезла деньги? — поинтересовался я.
— Ник везет. Он будет здесь с минуты на минуту.
Она уселась на плетеный стул и закурила.
— Тебе не лень было приезжать, если деньги у брата?
— Как ты считаешь, зачем я приехала?
— Наверное, пожелать мне счастливого пути.
Вивиан покачала головой.
— Ты ведь рискуешь ради меня. Я решила, что должна присутствовать.
— Ты забываешь, что в деле фигурирует крупная сумма.
Раздался звонок, и я впустил Ника. Мне сразу бросилось в глаза, что он выкрасил свои коротко стриженные волосы в серебристый цвет, но у самой кожи уже виднелись темные корни. На нем была черная футболка и такие же джинсы «Ливайз», подпоясанные черным ремнем с серебряными заклепками, как у ковбоя из вестерна. Он был высокий и худой, как дистрофик, с осунувшимся лицом загнанной лисицы. На спине рюкзачок «Луи Bуитон». Он, по обыкновению, снисходительно улыбнулся мне как лоху, который ничего не понимает в настоящей жизни. Учитывая специфику ночных развлечений, он наверняка явился под кайфом.
Когда мы только познакомились, я очень старался подружиться с ним, но он никогда не упускал возможности продемонстрировать, что превосходит меня во всем, кроме физической силы. Он учился в Колумбийском и Чикагском университетах, в Сорбонне и умудрился покинуть все эти почтенные заведения без диплома. Не от недостатка ума. Напротив, он говорил по-испански, по-французски, немного по-итальянски, был чрезвычайно начитан и хорошо разбирался в искусстве. Просто он считал, что весь мир, включая профессоров, несказанно глуп и туп — разумеется, кроме него самого и нескольких его друзей.
Ник сорвал со спины рюкзачок, словно тот неожиданно загорелся, и швырнул его на пол к ногам Вивиан.
— Ты вообще представляешь, каково ночью найти пятьдесят тысяч наличными? — яростно прошипел он, повернувшись ко мне, а потом к Вивиан.
— Расслабься, Ник, — сказал я. — Это же для пользы дела. Пива хочешь?
Он взглянул на меня так, будто я предложил ему попробовать дерьмо.
— Кретин, я не пью пиво. Не думаю, что у тебя есть белое вино. Даже не рассчитываю.
Ник оглядел комнату.
— Как ты здесь живешь? — спросил он.