Татьяна встретила его в длинном черном халате с вышитой на груди фиолетовой розой — его подарок, привезенный из загранкомандировки. Поцеловав ее в шею и ощутив тонкий запах духов, он в который раз дал себе слово презреть наконец давно обременявшие его правила приличия и переехать к ней окончательно. Совсем не хочется уходить отсюда и возвращаться к скандалам и просьбам. Но, видимо, еще не созрел, не произошел тот последний толчок, готовый побудить сорваться с места и, как камень, катящийся с горы, лететь вперед, не имея возможности вернуться.
— Поужинаешь? — Она помогла ему снять пиджак и подала тапочки.
— Нет, пожалуй, только чаю. — Он поймал ее руку и поднес к губам.
Боже, от чего он заставляет себя ежедневно отказываться и, главное, зачем? Идет на поводу собственной непонятной раздвоенности, страха потерять то, что есть в Лиде, не найдя этого в Татьяне? И в то же время потерять в Татьяне, не найдя в Лидии? Неужели он так и будет ходить от одной к другой, боясь сознаться себе, что его это почему-то устраивает? Но почему?
На кухне Котенев с удовольствием принял из ее рук чашку и почувствовал, что он дома, в тихой обители, защищающей от любых невзгод. Татьяна что-то негромко рассказывала о своих новостях, а он, мелкими глотками прихлебывая чай, наслаждался покоем и звуком ее голоса, совершенно не вникая в то, что она говорит, — главное, она здесь, рядом.
Зазвонил телефон, и Михаил Павлович досадливо повернул голову — как некстати нарушают тишину их вечера. Татьяна сняла трубку и, недоуменно подняв тонкие брови, сказала:
— Это тебя.
— Меня? — искренне удивился Котенев. Он никому не давал номера телефона этой квартиры. — Кто?
— Какой-то мужчина. — Она пожала плечами и отдала ему трубку.
— Да, я слушаю. — Михаил Павлович вновь ощутил легкий запах ее духов, исходящий от телефонной трубки, и сердце обдало теплой волной нежности. Но это ощущение быстро пропало.
— Извините за беспокойство, уважаемый Михаил Павлович, — голос явно незнаком, — но не хотелось беспокоить вас на работе или дома. Поэтому пришлось позвонить сюда. Еще раз извините.
— Кто это? — поинтересовался Котенев. — Чего вам надо?
— Вас беспокоит Лука Александриди. Хотелось бы с вами встретиться, предположим завтра, и обсудить некоторые взаимоинтересные вопросы. Надеюсь, не откажетесь?
— По-моему, мы с вами незнакомы. — Михаил Павлович тянул время, с лихорадочной поспешностью прокручивая в голове сотни возможных вариантов, кем инспирирован этот телефонный звонок. Жена отпадает: она уже получала анонимные письма, и даже присылали фото, на котором был он, Татьяна и их маленькая дочурка. Конечно, не обошлось без слез, упреков и скандалов, пришлось уезжать из дома, чтобы не присутствовать при очередной истерике. Тогда кто? Партнеры по «деловым играм»? Им-то зачем, они давно и хорошо знают друг друга. Милиция или более серьезное ведомство? Нет, те предпочитают действовать иными методами, заранее не предупреждая о своем интересе. Но кто же тогда? — Как вы получили номер телефона, от кого?
— Что мы пока незнакомы, верно, — с готовностью согласился невидимый собеседник, назвавшийся Александриди… Голос у него был глуховатый, принадлежавший явно пожилому человеку, и это несколько успокоило Котенева. — А насчет номерочка позвольте оставить вопрос открытым. Считайте это маленькой тайной.
— Вот как? — несколько озадаченно отозвался Михаил Павлович. — О чем вы хотите переговорить и где предлагаете встретиться?
— У меня есть к вам ряд предложений, которые не хотелось бы обсуждать по телефону. А встретиться я предлагаю на нейтральной площадке. Предположим, в «Арбате», часов в семь. Устроит?
— Возможно. Оставьте номер своего телефона, я вам перезвоню завтра и скажу, буду ли свободен в это время.