По плану, мы отсидели несколько минут в засаде, а затем двинуться к вертолету в обход, но тут со стороны «чаши» донеслись отдельные выстрелы.
- Джейсон? – крикнула Ильза!
- Да, - донесся ответ.
Оказалось, Джейсон, а с ним еще трое, как раз добивали раненых противников в «чаше», куда нападающие их оттаскивали. Когда рвануло, вместе с ранеными пострадало еще несколько других врагов, бывших снаружи у входа, и теперь контуженные стали легкой добычей Блекджека.
- Что с вертолетом? – спросил я, снимая с одного из трупов прибор ночного видения.
- Взяли, - махнул рукой Шрайвер, - и одного пилота. Вон там за деревьями Зурита его караулит.
- А где еще четверо и Маргарет?
Блекджек вздохнул.
- Увы. Перед вертолетом был пикет – четыре человека. Мы их положили, но с потерями. Марго… увы, ошиблась. Думал, ей со мной будет безопасней, но… Увы. Она совершила ошибку – и, в общем, привет. У нас тут все?
- Вроде того. Так, где там моя камера, сделаю несколько фотографий. Джейсон, поснимай с трупов маски и каски. Миру будет очень интересно узнать, как США соблюдают ими же учрежденные законы.
До вертолета мы добрались без происшествий, я сразу же запрыгнул в кресло пилота и принялся щелкать рычажками и кнопками, готовясь к взлету.
- Ю-хуу! У нас получилось, Профессор! – пропела Ильза, прыгая на второе сидение в кабине. – Ты – гений! Господи, как же нам в АОК не хватало кого-то вроде тебя.
- Меня везде не хватает, Ильза, просто потому, что на весь белый свет я такой один. Ну что, Блекджек, теперь ты признаешь, что этот наш удар нанесет США несоизмеримо больший ущерб, нежели все твои теракты? Игре хана. Корпорации – самому большому налогоплательщику в федеральный бюджет – хана. Что из этого получится дальше – даже я не берусь предсказать.
- Да уж. Ты и вправду гений. Ты ведь изначально собирался похерить игру и Корпорацию, а не просто прославиться, да?
Я хмыкнул и увеличил обороты двигателя:
- Я не просто «собирался» - я во всеуслышание заявил, на весь белый свет, что поимею Игру и Корпорацию. При этом я тактично умолчал о том, что Корпорации этот процесс не понравится. Занять места, мы взлетаем!
Мои слова были встречены бурным ликованием всех выживших.
- План у нас такой, - сказал я Блекджеку, - нас в любой момент могут запросить по рации кураторы операции или американский крейсер. В идеальном случае пилот должен ответить и убедить запрашивающих, что на вертолете свои. Надо убедить его сотрудничать.
- Будет проблематично, - вздохнул Шрайвер, - он ведь понимает, что терять ему уже нечего, он нужен нам как раз до того момента, как ответит, так что я бы на его месте подал сигнал провала и умер героем.
- Неверно. Он нам непременно нужен живым – это живой свидетель, прямой участник грубейшего нарушения США межгосударственных соглашений. Если это не просто человек с улицы – я уверен, у него есть допуск к государственным тайнам, это явно человек ЦРУ или тому подобной конторы – с таким живым доказательством в руках Боливара мы причиним федералам максимальную боль в заднице. Допуск к нему журналистов, которые и сами снимут у него отпечатки пальцев и сфоткают сетчатку – это будет уже не бомба, а ковровая бомбардировка. Он нужен живым всем – и мне, и АОК, и Боливару. Постарайся убедить его, что лучше пусть он поможет себе и вернется в итоге домой живым, чем умрет как герой. Все равно скрыть уже ничего не удастся.
- Ладно, - сказал Джейсон и вышел из пилотской кабины в десантный отсек, где царило безудержное веселье.
Ну да, я бы на их месте тоже радовался… но я не на их месте, а на своем.
- Долго лететь? – спросила Ильза.
- До точки подбора Макса – минут пятнадцать, пока обогнем вулкан. Сейчас, прокладываю курс и ставлю на автопилот.
Ильза выбралась из кресла, закрыла бронированную дверку, отделяющую кабину от отсека, заперла на задвижку, а затем уселась мне на колени.
- Значит, ты следующие четверть часа ничем не занят, так? – игриво улыбнулась она и прижалась ко мне.
- Ильза, ты шутишь? Прямо сейчас?!
- Ага. Мы успеем же. Потом нас ждет долгая поездка на тесной наркоподлодке, там у нас будут очень большие проблемы с уединением, не так ли?
Наши губы слились в долгом, страстном поцелуе, и к тому моменту, как Ильза отстранилась, чтобы стащить свою футболку, я уже вытащил из кармана пистолет.
Выстрел гулко грохнул в тесной кабине.
Широко открытые глаза Ильзы раскаленным металлом впечатались в мою память клеймом, которое уже не стереть – удивленные и непонимающие.