– Ну, эти фамилии – акулы, вокруг которых вьются прилипалы помельче – Варбург, Томпсон, Рокфеллер, Перкинс, Райан, Вандерлип, Дэвисон, Ламонт и так далее. Им наплевать на всё, кроме прибыли. И любое правительство любой страны им не помеха. Кто-то из Ротшильдов сказал: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне нет дела, кто будет устанавливать там законы». – Сказано это будет немного позже, но смысла абсолютно не меняет. – Сейчас они делают ставку на революционеров всех мастей. Своих социал-демократов вы смогли до поры до времени стреножить, но в условиях постоянного ухудшения условий жизни из-за тягот войны и в Германии могут набрать силу наиболее радикально настроенные борцы за справедливость, которые вдруг захотят свергнуть германского императора, не справившегося с бременем власти. Что же касается России, у нас этот процесс идет еще с тысяча девятьсот пятого года. И финансирование революционеров из-за границы – тоже. Причем ваша страна, Генрих, принимает в этом очень активное участие. Вам знакомо имя – Израиль Гельфанд? Он же – Александр Парвус?.. Нет? Данный господин от социал-демократии явился в ваш Генеральный штаб с подробным планом развала Российской империи путем денежной подпитки революционных и националистических партий. Самого его отодвинули в сторонку, но идею взяли на вооружение, не сумев победить нашу армию в открытой борьбе.
– Простите, Деннис, но в данный момент наши войска находятся на вашей территории, а не наоборот. И вспомните весну прошлого года. – Генрих пытается аргументированно ткнуть меня носом в очевидное.
– Не всё так просто. Давайте тогда уж вспомним наступление в Восточной Пруссии в четырнадцатом, когда ваши дивизии раскатывались в тонюсенький блин «русским паровым катком». И только преступная бездеятельность, если не сказать хуже, одного генерала превратила победу в поражение. А что касается нашего Великого отступления, оно было обусловлено в большей части специально созданным дефицитом боеприпасов, нежели слабостью русского солдата.
– Это тоже действия пресловутых революционеров? – Фон Штайнберг снова демонстрирует ироничную усмешку. – Или всё же ваш знаменитый русский… э-э-э… «бардак»?
– Ну, это смотря с какой стороны глянуть. Кто-то, пользуясь бардаком, набивает свои карманы, а кто-то, получая гораздо большие преференции, этот самый бардак организовывает.
– Почему же ваш царь не прекратит это?
– Потому что эту информацию ему подают под абсолютно другим соусом. Не улыбайтесь, у вас дела обстоят точно так же, может быть, размах чуть меньше. Ни наш царь, ни ваш кайзер не получают стопроцентно правдивую информацию. Задача монархов – декларировать общее направление, а расставить акценты и проработать детали – это уже работа министров и их подчиненных. Чем, кстати, они очень хорошо пользуются.
– Так что, ничего нельзя с этим поделать? Не найдется ни одного честного человека, который смог бы открыть глаза…
– А его подпустят близко к августейшему уху? Я очень сомневаюсь… Хотя другой путь есть, пусть и не вполне законный, но тем не менее достаточно эффективный. У нас на Руси есть поговорки типа «Сколь веревочке ни виться, всё равно конец известен» или «Все мы под Богом ходим». Был у нас один известный парламентский деятель, Александр Иванович Гучков. Почти открыто выступал против императора, любил называть себя его личным врагом… – Дальше делаю многозначительную паузу и, насколько это возможно на немецком, перехожу на эзопов язык: – Да вот беда, любитель был за чужими женами поухлёстывать, да еще и заявил недавно, что у наших эсеров нет будущего… Выходил как-то из ресторана, да и получил пулю, для него отлитую. Говорят, то ли революционеры на него сильно обиделись, то ли муж его спутницы оказался чересчур ревнивым…
Гауптман долго и пристально смотрит на меня, вникая в смысл сказанного, затем возражает:
– Это незаконно, это – преступление…
– Согласен, но есть два пути решения вопроса. Или признать преступлением и осудить, или поменять законы. Один мысленный эксперимент… на основе вышеупомянутого вами русского бардака… Допустим, командиру дивизии приказано атаковать противника всеми силами. В первом случае он при неудаче будет отстранен от должности и откомандирован в резерв дожидаться следующего раза, чтобы «отличиться». Во втором – по некоему гипотетическому закону он подлежит суду военного трибунала, невзирая на чин, а его всё имущество – конфискации в казну. Более того, все детали процесса будут активно освещаться в прессе и очень негативно скажутся на реноме семьи. Вопрос: будут ли действия дивизионного командира одинаковыми в обоих случаях?.. Ответ очевиден?