Но… Судьба решила по-другому: Шаартану, судя по всему, суждено было доживать свой век одному, времени на уход за садом не было, да и умения…
Так что пришлось ограничиться просто двухэтажным домиком, с круглыми окнами (в которых был не бычий пузырь или слюда, а настоящее стекло — Шаартан мог позволить себе такую роскошь), с крытой дранкой крышей…
Теперь там, поверх дранки, вырос толстый слой мха, а деревянные стены оплёл бесстрашный вьюнок. Шаартан так и не смог понять, почему это все эти растения облюбовали именно его дом. Причём некромант выражал своё непонимание далеко не печатными словами. Но сейчас было не до вьюнка и мха: некромант слишком устал. Шаартану так всё надоело, окружающая действительность казалась чужой и чуждой, разум вот-вот готов был «уснуть», улетев куда-то далеко-далеко, за грань опостылевшего мира…
— Ну вот, опять началось, — вздохнул Шаартан, спрыгивая с коня.
На южанина очень часто находило чувство отчаяния, усталости от жизни, но пропадало оно столь же быстро и неожиданно. Во всяком случае, в большинстве случаев если разум невезучего некроманта не справлялся с «опостылением», то всегда находился какой-нибудь новый клиент, и работа помогала отвлечься.
Виерна привычно поплелась к дому, у восточной стены которого крыша нависала над поилкой и кормушкой с овсом, оберегая от дождя и снега импровизированное стойло. Шаартан же не менее привычно прошёл внутрь жилища, взмахом посоха отворив дверь. Без этого, попытайся какой-нибудь «особо умный» человек взяться за ручку или, ещё хуже, толкнуть дверь ногой, то по глупцу ударило бы шоковое заклинание. А Шаартан узнал бы об этом даже на другом конце света. К сожалению, то же заклинание могло ударить и самого хозяина жилища. Но, по мнению последнего, безопасность стоила такого риска.
Внутри, как обычно, царило лето: тепло, сухость, покой и уют. Южное лето…
Сразу при входе становилось заметно, что хозяин дома любит удобство и даже некоторую роскошь. Вешалка (в северных землях о таких даже и не слыхивали) была сделана из вишнёвого дерева. Пол устлан коврами: Шаартан хотя и не любил вспоминать о родных местах, но всё-таки полностью от старых пристрастий отказаться не смог. Пусть эти ковры и были довольно-таки ветхими, качество ткани было совсем не то, что на родине, но всё-таки это была частичка его, Шаартана, родного дома! Дома, который он потерял.
— Это уже начинает надоедать, — процедил сквозь зубы Шаартан, отгоняя навалившуюся на него меланхолию. Прогнать не получилось: дурное настроение намного более настырно, нежели привидение.
А вот в комнатах было победней и, что ли, попроще. Столы и стулья, сделанные Шаартаном собственными руками. Нет, некромант, конечно, мог окольными путями купить в Свободной области что-нибудь роскошное, но все свои средства он привык тратить на книги. Это была единственная вещь, которая позволяла некроманту позабыть волнения и заботы, усталость и гнев. А ещё — почерпнуть новые знания. Ведь они, знания, столько стоили некроманту…
Шаартан мечтал, что когда-нибудь в этих лесах он выстроит нечто вроде храма знаний, где бы хранились книги и свитки. Говорят, что прежде, до Разделения миров, такие святилища знаний встречались повсеместно, но теперь от них остались лишь руины и легенды. И не в последнюю очередь благодаря усилиям фанатиков из Белого Храма, которые утверждали, что из-за проклятых книг былые разрушения могут повториться. Чушь! Как может хранилище знаний служить только добру или только злу? Это как меч: зло он или добро — решает лишь его хозяин. Так же и с некромантией, которую люди причисляли к Проклятому искусству, запрещённому Белым Храмом. А ведь коллеги Шаартана всего лишь призывали духи умерших, искали старинные сокровища… Мёртвых они тоже поднимали на бой, не без этого. Но равзве лучше посылать на смерть живых людей, юношей, только-только повидавших мир? Лучше, чтобы гибли они, надежда народа? Тогда да, если владыки не ценят своих подданных, то пусть посылают их на убой…
Шаартана почти каждый день посещали подобные мысли. Он хотел бы высказать их в лицо Белой инквизиции, но кто бы стал слушать «слугу зла»? Да никто! «Беляки» слышали и слушали только самих себя, видя противника в каждом, кто не носит белые одежды. Глупцы, не зря Белый Орден, былой символ Храма, хиреет и гниёт изнутри: время героев-рыцарей прошло. Настала эпоха инквизиторов, гоняющихся за собственной выгодой. Настала эпоха людей, в которой героям не место.