Вогтоус лениво покосился на нее.
— Я не знаю, зачем мы ссоримся, — примирительно начал он, и Наёмница приободрилась. — Мне это совсем не нравится. Давай разрешим все мирно. Ты — уходи. А Игру я могу продолжить и без тебя.
Внутренне Наёмница визжала и изрыгала ругательства. Внешне она осталась спокойной, как каменное изваяние.
— Да, нам действительно не стоит ссориться. Я тоже могу продолжить и без тебя, — вот уж во что Наёмница совершенно не верила — без Вогта Игра невозможна. — Попрощаемся сейчас?
— Да, — легко согласился Вогт. — Прощай.
— Прощай, — ледяным тоном ответила Наёмница. — Я надеюсь, Шванн вырвет тебе ноги.
У себя в комнате Наёмница села на пол возле кровати и стала ждать, когда Вогт явится забирать свои слова обратно. Но он не пришел и не забрал, и они остались с ней, громыхали в ее черепе, повторяясь снова и снова. «Просто не могу поверить, что он предал меня, — потрясенно подумала она. — Так легко». Только сейчас к ней пришло осознание, что она возложила на Вогта поразительное количество доверия. Это было так глупо. И так на нее не похоже.
— Мне все равно, — произнесла она вслух. — Дальше я пойду без него. Нужен он мне. Я и знать его не знаю.
Хорошо, что в комнате не было зеркала и она не видела своего несчастного лица.
***
Еда была прекрасной. Если бы сейчас Наёмница могла ощущать вкус, она бы оценила. Стол тянулся от одного конца зала до противоположного — нелепо огромный для них троих. Вогт сидел слева от хозяйки, иногда случайно соприкасаясь с ней локтями. Шванн была сверх меры оживлена и много говорила. Ссутуленная Наёмница располагалась там, где ей приказали расположиться — в противоположном торце стола, и, забывая о еде, пыталась понять, отчего у нее такое ощущение, будто над ней издеваются.
— Ешь, оборванка, — снисходительно приказала Шванн. — Тебе понадобится много сил.
Много сил? Наёмница вздрогнула и посмотрела на Вогта, с которым они за весь вечер не обменялись и словом, так как уже попрощались ранее. Вогт и глазом не моргнул.
— Он все пытался установить в стране мир, — продолжала Шванн прерванный рассказ. — Столько усилий и времени, и ради чего? Утопическая идея, пустые надежды. Зато он был очень красивый. Вьющиеся волосы, глаза цвета фиалок. Таких красивых глаз я ни у кого не видела ни до ни после. Хотя твои, мой друг, мне тоже очень нравятся, — Шванн погладила Вогта по руке, и Вогт закачался на волнах счастья.
Наёмница подавилась куском мяса и закашлялась. Ни Вогт, ни Шванн не посмотрели в ее сторону.
— Я терпела его еще месяц, — рассказывала Шванн дальше. — Сейчас я уже не способна на такое постоянство. Когда я бросала его, он плакал. Мне даже стало жаль его. Все-таки очаровательные глаза. Но мечты глупые. На следующий день я узнала, что он закололся. Какой бессмысленный поступок. К тому же противоречащий его собственным убеждениям. Он всегда говорил — кровопролитие проблему не решит.
— Чем ты гордишься? — огрызнулась прокашлявшаяся Наёмница. — Тем, что угробила человека, который пытался остановить все то дерьмо, что в этой стране происходит?
Вогт поморщился, словно она сказала что-то невыносимо глупое. «Так бы и врезала», — угрюмо подумала Наёмница.
— Нет, — Шванн, вынужденная объяснять идиотке очевидные вещи, снисходительно приподняла изящные красные бровки. — Я горжусь тем, что, если бы не моя красота, все могло бы быть иначе. Я определяю настоящее и будущее. Тебе не понять. Такие, как ты, издыхают каждый день, и что? Меняет ли это ход истории? Нет. Никто и не заметит, если ты вдруг исчезнешь, — Шванн улыбнулась себе под нос, сверкнув белоснежными зубками. Рыжеволосая, она удивительно походила на лису. Хитрую быструю лисицу, сжимающую в пасти кровоточащую, растерзанную, но все еще живую мышь.
— Твое влияние? — не выдержала Наёмница. — Если все оно сводится к тому, чтобы причинять вред, так ты просто паразитка. Как гриб трутовик, иссушающий дерево. Как те черви, что поселяются у нас в кишках.
Она встала из-за стола и ушла, оставив на тарелке почти нетронутую отбивную.
В длинном каменном коридоре, увешанном зеркалами, она встала возле окна. «Центр мира, ты думаешь, ты центр мира?» Ее знобило от всего, что здесь с ней происходит. Ей просто хотелось кричать. Что бы она ни делала, Шванн становилась все больше и больше, а она сама все меньше и меньше. Так можно и вовсе исчезнуть. Впрочем, — и в этом Шванн права — никто не заметит ее исчезновения. Даже Вогт. Она ошиблась, сочтя его особенным.