— Зачем? — спросила Наёмница. — Какой вообще в этом смысл?
— Если ты оставишь хоть один здесь, если ты положишь их слишком близко, ты будешь наказана.
— Как я буду наказана? — спросила Наёмница. Она не дождалась ответа, но что-то подсказало ей, что наказание будет жестоким. Может даже смертельным.
— Если хоть один из них достигнет леса, ты будешь наказана, — продолжил Человечек.
— Достигнет леса? — разозлилась Наёмница.
— Ты должна успеть оттащить все камни и вернуться в замок до наступления темноты. В противном случае ты лишишься ужина и останешься спать снаружи, — Человечек посмотрел на нее или ей только показалось, что он смотрит на нее — его глаза были такими темными, что невозможно было различить зрачки, уловить их движения. Это тревожило. — Если ты вдруг решишь, что выбилась из сил и больше не можешь, вспомни: ночью просыпаются злые духи, — Человечек отвернулся от нее. — Твоя работа очень важна. Делай ее хорошо.
«Здорово, — мысленно простонала Наёмница. — Просто здорово! Ну почему все это происходит со мной?!»
Человечек быстро удалялся. Казалось, он не идет, а скользит по камням, словно тряпочка, которую перемещает порыв ветра. Наёмница проследила, как он скрылся в замке, что издали выглядел совсем маленьким — на столе поместится. Определенно, с утра расстояние между замком и лесом было гораздо меньше… Затем она перевела взгляд на фигуры, сложенные из черных камней. По одному? К замку? До темноты? Кто-нибудь может объяснить, что это значит?
Она подняла первый камень. Не так уж тяжело. Она даже не устанет.
***
Наёмница ужасно устала, словно все силы выпили из нее. Коленки у нее были разбиты, локти тоже. Она дважды упала очень больно и множество раз просто больно и винила во всем Человечка, наверняка наведшего на нее порчу, хотя по столь неровной поверхности и без порчи было весьма затруднительно передвигаться.
«Паршивые камни! Каждый следующий тяжелее предыдущего! — злилась она. — Эту работу придумали лишь для того, чтобы меня помучить. В ней нет никакого смысла. Ну какая разница, где они лежат — ближе к лесу или ближе к замку? И что меня заставят делать завтра? Ох, как же жрать хочется…»
Вогт не стоил таких мук, определенно. Но раз она уже в это ввязалась, то деваться ей некуда. Она с тоской подхватила очередной камень. С каждым шагом к замку камень наливался весом. Эдак последний ей и с места не сдвинуть… Да что же это такое — камни, тяжелеющие как будто нарочно для того, чтобы их было сложнее нести! Скорее бы она освободилась от этой мерзкой работы! Убивать людей было куда как легче… В какой-то момент она не выдержала, швырнула камень и присела на ближайший валун немного отдохнуть.
— Не понимаю, как все это может происходить со мной, — произнесла она вслух, прижав к животу дрожащие от перенапряжения руки. — Еще несколько дней назад это был обычный мир, обычная я. А теперь все такое странное…
Солнце садилось. Небо начало краснеть. Вогт бы сказал:
— Посмотри, какое красивое небо. Как огонь, как драгоценный камень.
Она бы ответила:
— Небо как небо.
Он бы сказал:
— Почему ты ничего не замечаешь вокруг?
А она бы сказала:
— Я замечаю вокруг, что ты недоумок.
Она бы чувствовала себя лучше, будь она уверена, что Вогт не предал ее. Однако сейчас у нее не было никакой возможности узнать, что в действительности произошло в замке Шванн. Наёмница перестала злиться и впала в тоску.
В образе угрюмой рабыни она перетаскала оставшиеся камни. Теперь они лежали вдоль замка растянутой линией.
Створки дверей громыхнули, когда кто-то плотно сомкнул их изнутри.
— Подождите меня! — закричала Наёмница. — Я успела!
***
В заполненном людьми зале не было никакой другой мебели, только столы и лавки, установленные в два ряда. Ни единого гобелена на темных стенах, ни даже окон. Масляные светильники горели тускло и источали горький смрад. Заприметив в уголке свободное место, Наёмница поспешила занять его. Среди полумрака ее глаза вспыхивали, как остывающие угли. Чьи-то белые руки с длинными веревками синих сосудов, выпирающих из-под кожи, поставили перед ней миску и металлическую кружку с водой.
Наёмница, полумертвая от усталости и голода, поспешила приступить к ужину. Каша была остывшая, безвкусная, серая — городские крысы подумали бы, прежде чем ее есть, но Наёмница была не столь привередлива. Насытившись, она мотнула головой, чтобы волосы волной упали на лицо, и принялась украдкой рассматривать окружающих.