– Что? Я что-то делаю неправильно?
Эрандур развернулся и рявкнул:
– Пошли вон!
Парней как ветром сдуло, но их смех слышался ещё некоторое время.
– Ты всё делаешь правильно, – уверил меня жрец. – Просто молодые люди углядели в твоих обычных действиях ну… – Эрандур ладонями показал округлость, – нечто двусмысленное.
– Тактичный как всегда, – я сунула ему в руки рубаху, чтобы не производил непонятных жестов. – Мог бы просто сказать, что они смеются над моей задницей!
– Да там не над чем смеяться, – выдал жрец, прокашлялся и отжал рубашку с такой силой, что вены на руках вздулись.
Меня бросило в жар. Понятно, что я не в его вкусе, но мог бы хотя бы скрыть правду. Да, приключения изматывают, и от былой аппетитной кухарочки почти ничего не осталось. Не скажу, что сделалась совсем костлявой, но стала гораздо тоньше, чем была. Стройнее, жилистее, сильнее. Лицо заострилось, а шрамы изуродовали щеку. Как же я мечтала избавиться от них, выучить самое сильное целебное заклятие и навсегда уничтожить страшные воспоминания о той ночи.
Судя по тому, как я переменилась в лице, и как резко угас мой пылающий злобой взгляд, данмер понял, что оскорбил меня.
– Я не имел в виду, что…
– Лучше молчи, – буркнула я, схватив штаны.
– А Вилхельм тоже… – вдруг вырвалось у жреца.
– Замолчи! – мне не хватало сдержанности, чтобы выслушивать его, да еще и снова погружаться в горькие мысли о себе и собственном несовершенстве. Штаны выскользнули из онемевших пальцев и едва не уплыли по течению. Я успела выловить их в самый последний момент.
– Вилхельм, – прорычала я, – убежал, когда я назвала его твоим именем! Он оскорбился, а я… Я хотела, как шлюха, просто переспать с ним, потому что ты сказал его отвлечь!
Услышав подобное признание, данмер отвернулся, аккуратно разложил мою рубашку на снегу и посмотрел на меня с толикой порицания.
– Не обязательно же было так. Я ни к чему тебя не принуждал, если ты решилась на это, то стало быть хотела. А Мара, между прочим, не одобряет отношения без чувств, – Эрандур заговорил тихо, тогда как я начала орать так, что над горами пронеслось эхо.
– Мне плевать, что она там не одобряет! Ты понимаешь или нет?! Я думала, после всего что мы пережили, хоть на одну минуту порадоваться, что кому-то небезразлична! Что кто-то видит во мне женщину и хочет её! Пусть не по-настоящему! Пусть на пару часов! И это неправильно… это жалко! И я себя ненавижу за это!
Наш скандал привлек внимание стражника, который остановился на берегу, внимательно оглядывая нас сверху.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Ничего не в порядке! – огрызнулась я и, сдерживая слезы, отвернулась, чтобы прополоскать исподнее.
– Сдерживаться в своих желаниях порой может быть опасно, – произнёс жрец, жестом показав стражу, что всё нормально, и мы без него вполне способны разобраться в отношениях. – И ещё я, кажется, знаю, как тебе помочь.
Глядя на колышущуюся под водой ткань, вдруг подумала, что будет интересно узнать, какой способ Эрандур хочет мне предложить.
Завершив стирку, я вытерла слезы, шумно высморкалась в реку и поглядела на друга. Конечно, он бы не предложил мне какое-нибудь зелье или простой способ снятия напряжения, который у меня с Вилхельмом вчера не удался. Странный блеск в глазах выдавал появившуюся в хитрой данмерской голове идею на тысячу септимов, от которой я не смогла отказаться.
– Ну, и как же?
– Закончим дела и пойдем в курган. Тот «призрак», как я успел заметить, оставил кое-какие записи…
***
Недовольство у меня вызывали только два аспекта затеи – лезть в курган с драуграми в платье и возможность снова лицезреть задушенного эльфа. В остальном, нездоровое любопытство несло меня следом за Эрандуром по знакомым мрачным коридорам на крыльях жажды познания.
Жрец остановился в том самом зале, где довакин придушил хулигана в порыве дикой ярости. Я опасливо глянула под ноги, но тело оказалось уже накрыто с головой льняной тканью. Эрандур зажег погасшие за ночь жаровни магией. Огонь осветил алхимическую посуду, стол и ряды разноцветных флаконов с зельями, переливающихся всеми цветами радуги.
Осторожно обойдя убитого, я приблизилась к столу и подняла записи с расчетами. Сумбурно, непонятно, многое зачеркнуто, а почерк неровный, словно алхимик, высчитывая формулы, очень нервничал.
– Зелье фантома усиленное, – прочла я вслух и с интересом подняла взгляд на друга, который осматривал алхимическую посуду.
– Впервые слышу, – ответил он.
Я вчиталась – на пергаменте была начертана куча цифр и ни одного названия ингредиента. Видимо, алхимик знал составляющие наизусть, но не хотел ни с кем делиться открытием. Остальные записи я бегло просмотрела и не обнаружила ничего интересного. Эрандур, забрав со стола сине-фиолетовый флакон, откупорил пробку и осторожно понюхал.
– Это что-то незнакомое. Может быть, это то самое снадобье? Пахнет сладко.
– Если даже ты не знаешь… – меня забавляло, что он пытается таким дешевым трюком подбодрить меня. – Так, зачем мы здесь? Кроме… этого.
– Я понял, в чём твоя проблема, и знаю, как её решить, – уверенно выдал Эрандур. Я закатила глаза. Данмера моя реакция ничуть не смутила, он снова странно улыбнулся.
– Понимаешь, наша физиология такова, и в желаниях иметь связи с другими людьми, нет ничего постыдного.
Мои щеки постепенно принимали розовый оттенок, а на губах рождалась нервная улыбка. Я вдруг почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, которой взрослые взялись объяснять, что такое половое созревание. Если мой дед, наплевав на все правила приличия, сразу рассказал мне не о пестиках и тычинках, а напрямик, то от жреца можно было услышать то же самое, но тонко и красочно завуалированного.
– Не скрою, – продолжил «лекцию» жрец. – Я и сам бы вступал в подобные связи, если бы не следовал учению Её Милости, которая неодобрительно относится к изменам и отношениям без чувств. Это противоречит постулатам смирения и терпения. Но при этом я всего лишь её смертный слуга и обязан жить так, как того требует богиня и моя совесть.
Я присела на стул и, как послушная ученица, положила руки на колени, продолжая слушать и кивать в такт его словам.
– Есть два способа…
– Хороший и плохой? – сдержаться не удалось.
Жрец нахмурился и, закупорив флакон, поставил зелье обратно на стол.
– Хороший и не очень хороший, – изрёк он, вновь повернувшись ко мне. А меня разве что от истерики не разрывало.
– Первый способ – алхимия. Есть особые зелья, даже яды. Но использовать их нужно с осторожностью. Слабые яды упадка сил, например.
– О! – я, радостно воскликнув, подпрыгнула на стуле от догадки. – Это противоположность зелью запаса сил?
– Верно. Даст ощущение утомления, но вызывает привыкание. Ты же знаешь, что с годами у алхимиков развивается иммунитет к ядам, если они постоянно с ними работают? Именно поэтому я и выжил после того вирулентного яда. Другой бы на моем месте не дожил до противоядия.
– Понятно, – я облокотилась на стол и подперла рукой голову. Многое начало проясняться и звучало не так уж плохо. Мне-то поначалу казалось, что друг выступит в роли свахи и попытается найти для меня постоянного мужа или жену. Эрандур пронзил меня строгим взглядом и скрестил руки на груди, продолжив речь.
– Это на самый крайний случай. Но есть и еще один способ. Лучше. Сильная магия, – он вдруг оживился, подошел ко мне и потянул на себя за руку.
– Что?.. Что ты делаешь? – засмущалась я, не ожидая таких активных действий с его стороны.
Данмер вывел меня на середину комнаты и поставил лицом к коридору и накрытому трупу. Подумалось, что сейчас будет происходить нечто пугающее, но это мне понравится.
– Встань так. Просто ровно встань, – Эрандур остановился за моей спиной, положив руки на плечи. – Расслабься. Что ты напряглась, как будто кол проглотила?