– Они развели костры и тащат к ним пленников!..
Ворстаг задумчиво поскреб зарастающий щетиной подбородок, тогда как Эрандур уже направлялся к лестнице.
– Да погодите вы! – наёмник грузно спрыгнул с алтаря. – Спасать людей это, конечно, правильно. Я бы и сам спас кого-нибудь с удовольствием, но… – он осекся, поймав полыхающий праведным гневом взгляд данмера. – Мы же не успеем спуститься и только себя угробим!
– Я просто хочу это увидеть, – еле слышно прошипел жрец, а у меня по спине от его голоса забегали мурашки. Кивнув, поспешила за другом по лестнице, а встревоженные Мьол и Эйрин пошли за нами под обреченный протяжный выдох Ворстага.
Вновь заняв наблюдательную точку, я почти ничего не увидела, кроме огромных костров. Они теплым оранжевым светом рассеивали тьму вокруг лагеря, но в то же время делали ночь непроницаемо черной. Между огнями двигались фигурки изгоев и ворожея.
Одного из пленников втолкнули в центр треугольника, растянули перед ворожеей за руки и за ноги и разорвали рубаху. Над горами разнесся истошный крик, многократно усиленный эхом. Тварь вскинула крючковатую руку и вдруг вонзила то ли когти, то ли кинжал в грудь жертве, вопль которой на короткое время усилился, а после резко затих. Она что-то выдернула из груди человека и подняла над головой, а изгои радостно завопили.
– Сердце, – прошептал Эрандур. – Вот зачем им пленники.
– Зачем им нужны человеческие сердца? – испуганно спросил Эйрин.
– Только из сердца человека можно сделать яд, который мгновенно убивает людей, – объяснил жрец. – Конечно, для этого нужны и другие ингредиенты, но не сомневаюсь, что у изгоев их в достатке.
– У дикарей? – изумилась Мьол, не отрывая озлобленного взгляда от темного ритуала. Я в ужасе смотрела, как тащат второго пленника, и только теперь задумалась, что среди них, возможно, есть жрец Боэтии, кровь которого нужно пролить не здесь, а на алтарь Молага Бала в Маркарте.
– Не такие уж они и дикари. У них есть ковены ведьм и ворожеи. Они уже столетия занимаются черной магией и алхимией. Думаю, изгои знают, что и как нужно сделать, – поделился знаниями Эрандур. – Эти вылазки и нападения на людей ни что иное как…
– Сбор ингредиентов, – закончила я фразу за жреца. – Только люди вместо горноцвета.
– Кошмар, – выдохнул Эйрин. – Надо остановить это!
– А я бы не торопился на нашем месте… – Ворстаг подошел сзади почти неслышно, несмотря на тяжелые сапоги. – Мы однозначно не успеем никого спасти, а веселящиеся изгои все равно опасные соперники. Надо выждать до утра.
Мьол рывком повернулась к наёмнику, приподнявшись на локте. У нее был такой вид, будто норд сильно оскорбил её.
– Ты думаешь, мы не справимся?
– Пытаюсь смотреть правде в глаза, – ровно ответил он. – Идите отдыхать, я посижу тут. Как только ритуал завершится, мы отправимся вниз.
– Перед рассветом, – твердо сказал Эрандур, поднимаясь. – Тогда у нас будет больше шансов.
– Как в Ведьмином Оплоте, – Ворстаг зевнул, прикрыв рот кулаком.
Мы с Эйрином встали, направившись за Эрандуром, а Мьол не двинулась с места.
– Я тоже останусь здесь, – сказала воительница.
Так и не углубившись в заросли, я замерла и испуганно взглянула на жену. Львица злилась, хмурила брови и сверкала глазами – легко было догадаться, что ей сложно усидеть на месте, когда внизу происходит такое. А я уже мысленно распрощалась с помощью Молага Бала. Жить мне с проклятьем Боэтии до конца своих дней. Может, и к лучшему, что не придется связываться с ещё одним ужасным лордом даэдра?
Вернувшись в курган, присела возле костра и протянула руки к пламени. Пока лежала в засаде пальцы совсем онемели, а отогревать их магией боялась – отблески огня могли быть видны из лагеря. Эрандур и Эйрин уселись рядом, и парень сразу полез в рюкзак за едой и мехами. Жрец скрестил руки на груди, уставившись в огонь. В темноте его узкие глаза зловеще сверкали, навевая ещё больше жути в и без того неспокойную ночь.
– Ложитесь спать, – произнёс данмер. – Наберитесь сил для сражения.
– А как же ты? – Эйрин взволнованно повернулся к жрецу. Он-то не знал, что Эрандур не любит спать, когда рядом кто-то есть.
– Я посторожу.
Несмотря на это предложение, мы с Эйрином даже не шевельнулись. Эхо донесло издали истошный женский визг, и я невольно вздрогнула, ощутив, как в животе что-то скручивается от страха, а в груди что-то кольнуло, будто это мне вонзили кинжал между ребрами. Звук растаял в ночи, и остался только тихий треск костра. Мысли о сне улетучились так же быстро, как и появились.
Потерявший аппетит Эйрин убрал еду обратно в рюкзак и отхлебнул немного эля из мехов. Меня после увиденного даже жажда не тревожила. Перед глазами со вспышками костров мелькали воспоминания о ритуале.
Мы сидели в тишине, и через какое-то время дремота все же настигла меня. Сначала огонёк обратился в размытое рыжее пятно, потом на мои плечи лег меховой плащ, заботливо накинутый Эрандуром. И в тепле сон опутал меня нитями странного видения.
В нём изгои разбегались в ужасе, лишь завидев меня, несущуюся по долине на вороном коне. Я направо и налево размахивала Ваббаджеком и превращала дикарей в сладкие рулеты.
Проснулась от встревоженных громких голосов где-то рядом со мной. Открыла глаза, увидев над головой ночное небо, а перед собой перепуганного, непривычно бледного Ворстага. Он что-то говорил жрецу и Эйрину и при этом бурно жестикулировал, вскидывая руки и указывая на лестницу, но смысл его слов не сразу достиг моего сознания.
– А что я должен был сделать?! Надо срочно идти! – вопил наёмник, позабыв про то, что нужно вести себя потише.
– Что произошло? – сглотнув, прохрипела я. Ужасно захотелось пить, а сонливость отступала медленно, все ещё опутывала меня липкой паутиной, которую никак не получалось сбросить, даже несмотря на страх.
– Мьол ушла.
– Что?! – я взвилась с места и пошатнулась, успев ухватиться за алтарь.
– Только без паники, – Ворстаг поднял раскрытую ладонь. – Сейчас мы её догоним!
– Ещё ночь! – без паники у меня не получилось. Я затопталась на месте, ища глазами посох.
– Когда она ушла? – грозно спросил Эрандур.
– Не знаю! Я задремал! А когда проснулся, подумал, что она вернулась к вам! Возможно, она ещё не успела добраться до лагеря! С этих треклятых скал ни хрена не видно!
– Надо торопиться! – Эйрин схватил клинок и побежал вверх по лестнице.
– Подожди, идиот! – Ворстаг бросился за ним, а я только и смогла, что взять посох и наспех привязать к поясу клинок, все ещё не до конца понимая, что происходит. Почему ушла Мьол? Не бросила же она нас! Неужели решила, что ей удастся кого-то спасти?
– Жертвоприношение ещё продолжается? – направляясь к лестнице, я посмотрела на Эрандура.
– Не знаю, – ответил он, следуя за мной. – Я все это время был тут. Но мы должны догнать Мьол. Она может погибнуть в одиночку…
– Что? – внутренне похолодела я, вдруг осознав это. – Нет. Этого не случится. Она бывалый воин. Что бы она ни задумала, не станет рисковать напрасно.
– Надеюсь.
Я выскочила из кургана, мельком обернувшись на угасающий костерок и лошадей, и побежала направо к заветной горной тропе. Поросший кустарниками склон резко пошел вниз под моими ногами. Поскользнувшись на влажной траве, я упала и проехала вниз на боку несколько метров, тщетно цепляясь за торчащие из земли камни и корешки. Уже далеко внизу слышались торопливые шаги Эйрина и догоняющего его Ворстага, но в темноте не получалось разглядеть даже силуэты мужчин.
Костры почти прогорели, но рядом с ними ещё мелькали фигуры дикарей, бросающих в огонь останки выпотрошенных жертв.
Ухватившись за торчащий корень, я подтянулась и привстала, попутно решив, что спускаться надо осторожнее. Сзади подоспел Эрандур и помог мне подняться, подхватив под локоть. Вместе мы заскользили вниз, стараясь сохранять равновесие и поддерживать друг друга, до тех пор пока тропа не сделалась плавной, а до ноздрей не донесся тошнотворный запах жженой плоти. Огни становились всё ближе. Скоро я ощутила исходящий от них жар.