Выбрать главу

Я ощутила, как совсем рядом, слева, пронесся ветерок. Спустя миг в поднятую руку Мьол вонзилась стрела и раздался короткий вскрик воительницы. Я инстинктивно развернулась, чтобы найти стрелявшего. Вдаль по склону удирала растрепанная девчонка в шкурах. Она бросила лук и петляла меж камней, растворяясь среди зарослей можжевельника.

Сразу вспомнилась фраза Ворстага: «ищи потом изгоя в Пределе!» Наёмник с оружием наперевес тут же кинулся за девчонкой.

Поняв, что догнать её не получится, я в два прыжка оказалась возле Мьол, к которой со стороны шатра уже несся перепуганный Эйрин.

Львица оседала вниз, не разжимая пальцев, стискивающих рукоять. Вокруг стрелы стремительно чернело кровавое пятно, просачивающееся сквозь поддоспешник.

Отшвырнув посох в сторону, я призвала исцеление, видя, что в остекленевших глазах жены отражается восходящее солнце. Стрела угодила в подмышку, в уязвимое место доспеха. Но разве от таких пустяковых ран погибают? Быть того не может!

Магия вспыхнула на моих ладонях и окутала воительницу теплым целительным светом. Мьол завалилась на спину и больше не шевельнулась.

– Нет… Нет-нет! – я продолжала лечить, не веря своим глазам. – Мьол! Очнись!

Напротив меня присел Эйрин и осторожно дотронулся до плеча Львицы.

Правая рука Мьол осталась вскинутой в победном жесте. Она не выронила клинка, её побелевшие пальцы по-прежнему сжимали рукоять Лютого, поблескивающего зачарованием в утреннем свете.

А я лечила жену, пока в глазах не потемнело. До разума постепенно начинало доходить, что дикарка выстрелила не обычной стрелой. Скорее всего, наконечник был смазан смертельным ядом.

«Но если это яд, его действие можно замедлить чарами! – давясь слепой надеждой, отказываясь принимать действительность, думала я. – Я же спасла Эрандура, почему же не смогу спасти Мьол?!»

Эйрин глухо взвыл, давая волю чувствам, схватился за сжатую в кулак ладонь Мьол и поднес к губам.

А я продолжала лечить, уже не видя, кто передо мной. Не соображая ничего от горя. Перед глазами застыло её лицо. Легкая улыбка и удивление. Наверное, от того, что шальная стрела угодила всего лишь в руку. И кто же знал, что наконечник отравлен!

– Хватит, Джулия! Она мертва! – крик Эрандура прогремел над самым ухом. Данмер перехватил мои руки. – Ты и себя погубишь, если не прекратишь!

– Нет! – я попыталась вырвать ладони, но не удалось. – Я вылечу её! Я должна…

– Она умерла! – жрец силой оттащил меня в сторону. Я трепыхалась в его хватке и что-то кричала. Я сама не понимала, что кричу, а сознание помутилось от увиденного. Не верилось, что бывает так.

Хватка Эрандура вдруг разжалась. Данмер развернул меня к себе и сильно встряхнул за плечи.

– Смотри на меня! – приказал он.

Я послушалась, но ничего не увидела из-за пелены слез. Только серое размытое пятно.

– Она мертва, – твердо повторил данмер. – Мы больше ничего не можем сделать.

– Это… был… яд? – пытаясь собрать себя по осколкам, спросила я.

– Да, – пальцы жреца до боли впились в мои плечи.

– Тогда… почему ты тогда не умер? Почему она?.. – ноги перестали меня держать, я рухнула на землю, ощутив, как ладони утонули в крови и грязи. Пальцы стали липкими, и я сжала кулаки, впилась ногтями в ладони, только бы почувствовать физическую боль. Лишь бы опустошающая боль души унялась.

За моей спиной раздались грузные шаги, потом тяжелое дыхание и голос Ворстага.

– Я не догнал эту мелкую сучку. Как сквозь землю провалилась… – он сделал паузу, увидел Мьол и заревел. – Даэдрова тварь! Я… найду её! Убью! Своими руками сверну шею!

– Сейчас нет на это времени. Надо возвращаться в Маркарт, – Эрандур попытался поднять меня, но без Ворстага не получилось. Наёмнику пришлось рывком вздернуть меня на ноги и прижать к себе. Щекой я почувствовала холод стального доспеха. Сквозь преграду слёз смогла различить Эйрина, все ещё сидящего возле Мьол и держащего её руку у своих губ.

– Эйрин! – крикнул парню Эрандур, но тот услышал не сразу. После второго оклика поднял голову и недоуменно посмотрел на жреца, словно насквозь.

– Я её не оставлю, – на удивление твердым голосом ответил парень, не сдвинувшись с места.

– Мы её не оставим, – отозвался Ворстаг. – Надо вернуться к лошадям. Мы заберем её в Маркарт.

Я всхлипнула и отодвинулась от наёмника. Рассеянным взглядом обвела лагерь, сгоревшие и окровавленные тела и не почувствовала ничего. Ни сожаления, ни чувства вины. Сердце колотилось как бешеное, казалось, даже в горах раздается эхо от его биения.

Подобрав посох дрожащей рукой, я сглотнула мешающий дышать ком в горле, посмотрела на испуганный Ваббаджек и отвернулась.

Даэдра. Все из-за них. Они начало и конец тому, что происходит.

– Эрандур, – прохрипела я, и данмер тут же оказался рядом, – служитель Боэтии был среди пленников? Мы… должны убедиться…

– Что? – жрец встряхнул головой, будто не понял моего вопроса. – Ты в своем уме? Мьол…

– Замолчи! – рявкнула я, захлебываясь вновь подкатывающими рыданиями. – Не говори о ней! Я должна… узнать.

Ворстаг и Эйрин приподнявшие тело Мьол за руки и за ноги, остановились, сделав два шага к козьей тропе.

– В чем дело? – сурово спросил норд.

– Идите. Мы догоним, – Эрандур махнул им рукой.

Я вдруг заметила, что Лютый несет Эйрин, заткнув меч за пояс. Когда они успели вырвать клинок из её рук? И… как они посмели сделать это?!

Ноги держали меня неровно, я опиралась на посох – почти висела на нём, ежесекундно боясь упасть. Пустым безжизненным взглядом провожала уносящих тело моей жены Ворстага и Эйрина. Видела, как их спины покачиваются при ходьбе и безвольно висящую руку Мьол. Ещё вчера мы были вместе, я до сих пор чувствовала её терпкие горячие поцелуи на губах, и сознание отказывалось принимать, что её больше нет.

Пока я стояла парализованная собственным разумом, Эрандур ещё раз обошел лагерь и что-то принес мне.

– Ты была права, – мрачно проговорил он, показывая мне какую-то книгу. Не сразу получилось понять, что на кожаном переплете красуется черно-белый оттиск с изображением Боэтии. Образ Принцессы Интриг расплывался перед глазами.

– Это лежало на столе у ворожеи вместе с сердцами. Вряд ли даэдропоклонник ушел живым. Скорее всего, он… – жрец кивнул на почти догоревшие костры.

Я промолчала, взяла книгу свободной от посоха рукой и побрела к шатру. Бросила книгу в затухающий огонь и, шатаясь, поплелась следом за уходящими по тропе Эйрином и Ворстагом, не понимая ничего, не желая думать, чувствовать и жить.

– Я могу что-то сделать для тебя? – данмер осторожно дотронулся до моей руки.

У меня не осталось сил даже для того, чтобы просто повернуть голову. Истерика вымотала меня, горло болело, а глаза жгло от слез и дыма. Я начала вспоминать, прокручивать в голове произошедшее и обдумывать. Воображать, как могло бы случиться, угоди стрела в кого-нибудь другого. И вдруг меня обжег стыд за эти мысли.

– Ты можешь простить меня за те слова, что я наговорила… – выдавила из себя, с трудом сдерживая очередную волну рыданий.

– Какие слова?

– Я кричала что-то… и сказала: «почему ты тогда не умер». Я… я не хотела…

– Я знаю. Забудь.

Покачала головой, зная, что не получится такое забыть. Этот день теперь станет одним из тех, что я буду помнить до самой смерти. Этот день не оставил шрамов на теле, но как же сильно и жестоко он изранил душу.

Я не запомнила, как мы вернулись к кургану, но сходу увидела тело Мьол на алтаре. Эйрин вложил меч ей в руки и отошел в сторону – на парне лица не было, он будто постарел лет на двадцать в одно мгновение. Стал призраком, мертвецом, бледнее, чем лежащая на алтаре Мьол. Он смотрел в одну точку перед собой, но его взгляд был пуст.