Шипы с лязгом и скрежетом медленно, будто бы нехотя, выдвинулись из камня, словно Лорд Насилия делал мне одолжение, выказывая своё внимание. Свет факелов замерцал, сквозь стены сначала пробился шорох, потом я ощутила дрожь, ползущую под полом – того и гляди снизу вырвется огромная ладонь Молага Бала и схватит меня.
«Сделай так, – ядовитый голос даэдра проник прямо в голову, – чтобы он отрекся от своего бога и поклялся служить мне! Заставь его подчиниться!»
Молаг Бал не угрожал мне, не вынуждал, но и не просил. Его слова звучали, как нечто неоспоримое, но вместе с тем он соблазнял раскрыть самые темные, потаенные уголки души и сделать всё, о чем я так долго мечтала. Свершить месть так, чтобы она понравилась даже Принцу Насилия.
«Но есть условие…»
Я тревожно вздрогнула и обернулась на стоящего за моей спиной Эрандура.
«Верно… – показалось, будто даэдра алчно облизнулся. – Жрец тоже должен остаться. Отречься. Испачкать руки, во славу мою!»
– Но он не станет служить… – попыталась возмутиться, но данмер прервал меня.
– Я согласен! – отчаянно выкрикнул он, сделав шаг к алтарю.
«Не важно, кому он присягнет в верности. Он послужит МОЕЙ цели!»
Не сводя удивленного взгляда с Эрандура, поняла, что Молаг Бал заключил сделку с кем-то из других принцев даэдра. И первой на ум, конечно, пришла Вермина. Ей очень хотелось вернуть блудного сына в лоно кошмаров, а для начала придется разорвать его связь с Марой и лишить жреца покровительства богини. Так вышло, что из-за данной мне клятвы, он стал уязвимым перед Хозяйкой Сновидений.
Проклятье! Придется идти до конца.
– Почему? – прошептала я. – Ты же мог уйти… Позволить мне самой…
– Игра даэдра суждена нам обоим. И я готов понести эту жертву, пусть даже мне и придется вечность провести в Обливионе! – решительно ответил данмер. – Я не отрекаюсь от Мары, но впредь не стану ждать от неё помощи. Жить только ради искупления прошлых злодеяний я больше не намерен.
После его слов, я вновь повернулась к алтарю Молага Бала и заметила, что оглушенный Толфгар медленно приходит в себя. Норд простонал ругательство и схватился за голову, не понимая, где находится.
«Возьми мою булаву, напитанную застарелой, проржавевшей злобой! – захохотал Принц Насилия. – Напои оружие кровью!»
Я осторожно обошла металлическую ловушку, схватила ржавую булаву и поразилась тому, как удобно столь громоздкое и нелепое оружие легло в ладонь. Но оно было увесистым и оттягивало руку непривычной тяжестью. Однако я сразу почувствовала – стоит размахнуться как следует и любой свалится замертво, будь то Толфгар или даже великан.
– Что происходит? – Брат Бури присел в клетке и в смятении уставился на нас с Эрандуром. – А-а, это вы… Выжили оба, значит… И что? Отомстить решили? Очень умно.
– Назови имена тех, кто был с тобой той ночью, – холодно произнес данмер.
– Иди на… – норд ухватился руками за прутья, но тут же отнял руки, словно обжегся. Я увидела кровь на его ладонях. Черную в жутком полумраке святилища.
Потом Толфгар перевел взгляд на булаву в моей руке, и на его лице родилась ухмылка.
– И этим ты собралась меня убивать?! – он презрительно фыркнул в усы, хоть во взгляде и метались искорки ужаса. – Так давай же, бей, шлюха!
Я широко неловко замахнулась, металлические шипы клетки раскрылись, позволяя мне ударить, и ощетинившаяся зубьями голова булавы опустилась прямо на макушку Толфгара. Раздался хруст кости, во все стороны брызнула кровь. Череп норда проломился внутрь, и булава завязла в темно-багровом месиве.
С усилием вырвав оружие обратно, отступила на шаг назад, слыша голос Молага Бала, от которого я вновь вздрогнула.
«Нет! Слишком быстро! – взревел он. – Сделай это ещё раз! Медленно… Я хочу насладиться его страданиями!»
Толфгар шевельнулся, я отпрянула назад от неожиданности. Он что, ещё жив?!
Жуткая рана на его голове начала стремительно затягиваться, кости срастались, на восстановившейся коже выросли рыжие волосы. Норд встряхнул головой, поднял недоумевающий взгляд на меня и, заикаясь, спросил:
– Что… Ч-что это было? Я п-помню, как ты убила меня…
Я и сама прекрасно помнила, как убила его меньше минуты назад, на пару мгновений решив, что всё уже позади, но Молаг Бал не наигрался, и одной только проломленной головы Лорду Насилия было мало. Он жаждал большего.
– Кто был с тобой той ночью? – снова потребовал ответа Эрандур.
Толфгар потрясенно молчал, а я так и стояла с булавой в руке, не зная, стоит ли бить Брата Бури ещё раз или дождаться его ответа.
– Назови имена тех, кто был с тобой той ночью, – напирал данмер, призвав на ладони пламя.
– Не могу сказать… – покачал головой норд, и мне стало страшно. Вдруг он после удара по голове забыл имена своих тогдашних подельников?
Огонь сорвался с ладоней жреца, облако пламени окутало норда, а его голос сорвался на истошный верезжащий крик. Зубья с лязгом выдвинулись из пола, не позволяя жертве сбежать. Сначала вспыхнули волосы Толфгара, потом лицо покрылось волдырями и начало чернеть на глазах. Я не отвернулась. Мне хотелось видеть, как ублюдок корчится в пламени, бьётся о металлические прутья и разрезает о них горящее лицо и руки. Стеганка тоже вспыхнула, и в святилище повис едкий запах жженой плоти и ткани, причем последняя пахла сильнее и противнее.
Эрандур не прекращал творить чар, его лицо исказилось от гнева. Я мельком взглянула на него и перевела взгляд на клеть. Вдруг мне стало страшнее смотреть на друга, чем на горящего заживо человека, чья кожа обуглилась и трескалась. Толфгар уже лишился чувств от боли и не шевелился, свернувшись калачиком на дне даэдрической клетки. Густой дым собрался под низким потолком пещеры, и я закашлялась.
– Хватит, Эрандур! – прикрыв рот и нос ладонью, я схватилась за жреца. – Кажется, он уже всё…
Данмер вздрогнул, когда я коснулась его, и отозвал магию. Встряхнулся, сбрасывая с себя наваждение. Некоторое время смотрел на меня, словно не узнавая, и вдруг отшатнулся в сторону.
– Это… – Эрандур в смятении смотрел на мою руку, сжимающую его запястье. – Я потерял контроль…
«Нет… Это не конец! – шипел сквозь стены довольный Молаг Бал. – Ещё! Ещё раз!»
И Толфгар вновь судорожно задергался на полу и заорал. Кожа постепенно восстановилась, ожоги исчезли, волосы отросли, только от одежды мало что осталось. С плеч свисали остатки кольчужных рукавов, а обугленные лоскуты стеганки едва прикрывали мускулистое крепкое тело.
– Боги… – взмолился норд. – Талос, помоги мне!
– Значит, Талос, да? – я присела возле Толфгара. Нас разделяли только зубья клетки. Когда насильник стал жертвой, он сделался таким жалким. Полуголый, затравленный, съежившийся.
– Ты почему-то не вспомнил богов, когда совершал другое преступление, – горько улыбнулась, глядя на него с презрением. – Скажи, у тебя много было таких, как я? Или я первая?
– Первая, – лихорадочно закивал Толфгар. – Клянусь. Я больше никого, никогда не… Это все он! – его речь стала быстрой, нервной и невнятной, он явно лгал. – Ты же меня опустишь, да? Если я скажу? Это все Нелмар! Это он! Он часто это делал. Он из каторжников… Ну, знаешь, раньше сидел в тюрьме. За разбой! Потом примкнул к Ульфрику… Сказал, что исправился. Но это он виноват! Убивай его!
– Любопытно, – я одобрительно кивнула ему и подняла голову, переведя спокойный взгляд на Эрандура. – Кажется, там наверху был нож…
– И колун, – напомнил данмер, без слов поняв мои мысли.
– Еще прихвати вилку…
Жрец улыбнулся, и, увидев эту жуткую улыбку, Толфгар расплакался, когда тот удалился по коридору наверх.
– Нет! Нет! – норд закрыл лицо ладонями. – Во имя Талоса, я же вам сказал!.. Ищите Нелмара!
– Это хорошо, что ты начал говорить, – я тяжело вздохнула. – Но разговаривать или договариваться нужно было чуть раньше. Теперь мы связаны клятвой с такой силой, перед которой мы с тобой лишь смертные ничтожества…