— Я, в самом деле, тебя люблю.
— Чудесно. Сейчас иди напиши заявление на увольнение и принеси его мне, чтобы я смогла тебя отпустить.
— Ты хочешь, чтобы я заплакала? — сказала я и смахнула слезы, которые норовили покатиться по моим щекам.
— Я просто пытаюсь облегчить тебе жизнь, Кэсси, и вовсе не хочу, чтобы ты плакала. — Нора посмотрела на меня понимающим взглядом.
— Ты права. И я люблю тебя за это. Никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя, Нора. Ты самый лучший босс в мире.
Она кивнула и без капли смущения добавила:
— Я чертовски невероятна.
Я расхохоталась.
— Не знаю, что бы я стала делать, и как бы я смогла уехать. Спасибо, что облегчила нам с Джеком жизнь в такой непростой период.
Нора фыркнула.
— Сама виновата, что такая талантливая. А сейчас иди, — сказала она с пренебрежительными нотками в голосе, — пока у меня тушь не потекла.
Я еще раз обняла Нору и чмокнула её в щеку, потом развернулась и направилась к выходу, делая это последний раз в обозримом будущем.
— Кстати, — окликнула меня Нора. — Фотографии Трины невероятны. Ты все еще планируешь её фотосессию после родов, правда?
— Конечно! Иначе Трина убьет меня.
Я успокаивала себя тем, что в ближайшее время еще вернусь сюда, чтобы выполнить свою работу. Я даже не уехала из города, но уже жаждала вернуться. Нью-Йорк определенно оставил на мне свою метку.
Закрыв дверь в кабинет Норы, я в последний раз направилась к своему рабочему месту, села на стул и покрутилась вокруг себя, после чего уставилась на экран монитора. Заявление на увольнение я написала за две секунды и так же быстро отправила его по электронной почте Норе. Если бы я стала и дальше его перечитывать, то возможно не сдержалась бы и нажала «Удалить».
Как ни странно, за столько лет работы у меня накопилось мало личных вещей. Я собрала их в коробку и выскользнула из офиса в коридор, не создавая много шума. Как бы мне не было тяжело покидать это место, я не хотела из своего ухода устраивать спектакль. Я планировала послать коллегам прощальное письмо по электронной почте, когда прилечу в Калифорнию.
Я знала, что это больше походило на трусливое бегство, но, как показывает практика, коллеги не позволяют спокойно уйти с работы. Они имеют привычку создавать хаос, устраивать прощальные вечеринки, которые никогда не заканчиваются. Конечно, они делают это из лучших побуждений, но сейчас мне все это было не нужно. Мне требовалось как можно скорее упаковать вещи и уехать в Лос-Анджелес. Нам с Джеком нужен был новый дом, и моя задача заключалась в том, чтобы найти его. Потому что именно это и делают жены игроков Высшей лиги — заботятся о своих мужчинах.
Пока я шла к станции метро, то думала о том, что слишком спокойно отреагировала на свой уход с работы. Я уже была готова к потоку слез и душевной боли, но так их и не дождалась. Я много раз спорила с Джеком по поводу моей карьеры и всегда занимала жесткую позицию, когда речь заходила о моих мечтах и желаниях. Но прямо сейчас, все, чего я на самом деле хотела, просто быть рядом со своим мужем. Я знала, что уже говорила на эту тему с Джеком прежде, но это было до того, как я ушла с работы, до того, как я фактически оставила любимое занятие.
Увлечение было непостоянной вещью. В одну минуту ты думаешь, что готова умереть ради любимого дела, но в следующую минуту понимаешь, что чувствуешь себя вполне неплохо и без него. Полтора года назад я могла бы жизнью поклясться, что не прожила бы и минуты без своей карьеры. Я заверила себя в том, что если бы лишилась возможности фотографировать, то моя душа стала бы чахнуть и в конце концов умерла, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний.
Но жизнь складывается так, что ты меняешь свои приоритеты. Или это я изменилась, потому что никогда не чувствовала себя настолько полной жизни, как сейчас. И это никак не было связано с моей карьерой.
Именно в этот момент, когда я стояла на полутемной станции метро в окружении незнакомцев и одиноких музыкантов, я поняла, что мой дом был там, где находился Джек. Сейчас он не жил в Нью-Йорке, значит, и я больше не принадлежала городу. Это была простая истина, но крайне глубокая по своей сути. Мне следовало прирасти к тому месту, где поселился Джек, подобно тому, как океан прибивает ракушку к берегу. Джек был ракушкой, которая находилась в постоянном движении и которую перебрасывали с места на место приливы и отливы, а также другие силы, более мощные, чем он сам. А я была песком, который окутывал эту ракушку и смягчал удары волн, швыряющих её из стороны в сторону.