- Конным владыкам больше не нужна кхалиси,- подбоченившись, бросил Маро,- у них теперь есть кхал. Не забывай об этом, маленький человек.
-Конечно,- кивнул Тирион,- я не это хотел сказать. Я просто хотел сказать, что королева не закрывает за вами двери и готова принять обратно. Кто знает, что ждет вас на востоке.
-Великая слава и большая добыча,- подбоченившись, сказал Маро,- даже если все эти слухи насчет новых земель правдивы – это такие же люди в железе и каменных домах, как те, что мы убивали во имя кхалиси. Скоро они узнают, что конные владыки непобедимы, как уже знает весь Вестерос и скоро вспомнят Вольные Города.
-Кстати, с Пентоса вам не придется брать что-либо силой,- рассмеялся карлик,- у Вариса там много друзей и он без труда уговорит его владык дать вам достойное вознаграждение.
-Чтобы взять выкуп с этих торгашей, нам не нужен евнух,- осклабился Маро.
-И все же,- улыбнулся карлик,- кто-то же должен объяснить пентошийцам что к чему. Вам стоит только разбить лагерь под его стенами, а уж Варис сделает остальное. Меня, к сожалению, не будет с вами – высадив Вариса, мы сразу же отправимся в Браавос.
-Поступай как знаешь, маленький человек, - Маро смачно рыгнул,- не думай, что я буду скучать.
Арья обрадовалась, узнав, что в Пентосе Тирион и Варис расстанутся и у нее снова появится шанс, наконец, сменить надоевшую личину. Поняла она и зачем Тирион начал эту возню с дотракийцами: видно Дейнерис что-то нужно от Пентоса и дотракийцы под стенами помогут сделать тамошних магистров более сговорчивыми.
-Наливай!- рыкнул Маро, протягивая чашу и Тирион уже наклонил кувшин, когда оглушительный удар, сотрясший судно до основания, заставил его расплескать вино. Вслед за первым ударом последовал второй, третий, четвертый. С палубы послышались панические крики, потянуло запахом дыма.
-Что такое?! – вскрикнул Варис, по-бабьи всплеснув руками.
-На нас напали, вот что,- огрызнулся Тирион. Маро, не говоря не слова, кинулся к двери и всем остальным, включая Арью, ничего не оставалось, кроме как броситься за ним.
Громоздкие тихоходные суда, на которых перевозили лошадей и самих дотракийцев растянулись чуть ли не на милю, сильно отстав от королевской галеи. И между ней и остальными судами вклинилась исполинская армада – хищные остроносые суда, с черными парусами и причудливыми носовыми украшениями. С каждого из кораблей летели огненные снаряды, обрушиваясь на палубы и мачты судов, кое-где уже полыхавшие ярким пламенем. Дотракийцы огрызались - с кораблей летели тучи стрел, но корабельные требушеты били намного дальше.
А прямо на них надвигалась исполинская ладья – с тараном в виде морды морского чудовища и черными парусами, похожими на громадные перепончатые крылья. На черной ткани угрожающе трепетал символ, который Арья узнала сразу, хотя и видела в первый раз – золотой кракен, родовой герб Грейджоев. Но когда галера подошла ближе, золотой спрут тут же вылетел у нее из головы, когда девушка увидела, ЧТО красуется на носу этого судна.
Полным смертельной муки взглядом с галеры взирала на нее изможденная женщина, подвешенная в цепях. Изможденное тело покрывали раны и синяки, волосы сбились в грязный колтун, один глаз не раскрывался из-за большого синяка под ним.
Над ней, на самом носу стоял крепкий коренастый мужчина в легком доспехе, все с тем же кракеном, выгравированным на груди. Квадратное лицо обрамляли темно-русые усы и борода, в серых глазах играло шальное безумие. За его спиной стоял уже заряженный требушет, возле которого находились двое Железнорожденных.
-Я Эурон Грейджой,- крикнул мужчина,- король Железных Островов. Кто главный на этой посудине?
Карлик, поколебавшись, шагнул вперед, но Маро, презрительно отпихнув его, сам шагнул к борту.
-Я Маро, кхал конных людей,- крикнул он,- ты хочешь смерти, Эурон Грейджой, раз посмел бросить мне вызов?
-Прибереги свои угрозы для суши, трахальщик кобылиц,- ответил пират,- на море вы для меня все равно, что овцы. Я мог бы потопить вас всех и ты это знаешь – но сегодня у меня благодушное настроение и я дам тебе уйти. Но тебе придется кое-чем заплатить мне.
-Что тебе нужно? - угрюмо спросил Маро: несмотря на весь свой гонор, он не был дураком и сразу понял, что Эурон не бросался пустыми угрозами. Несколько горевших судов уже тонули, оттуда слышались испуганные крики и ржание лошадей. Кхал понимал, что Грейджой прямо сейчас может положить конец всем его честолюбивым замыслам.
-Всего лишь эта маленькая обезьянка,- осклабился Эурон, указывая на оторопевшего Тириона. Маро посмотрел на карлика, потом на Эурона, затем на своих кровных всадников.
-Подсоби,- кивнул он кровному всаднику, стоявшему рядом с Арьей и, не успел кто-либо опомниться, как четыре руки ухватили за руки и за ноги вскрикнувшего Тириона и, раскачав, швырнули его на палубу подошедшей совсем близко галеры.
«Нет!» Арья вовремя заглушила в себе вопль ярости и отчаяния, когда карлик перелетел через два борта, прокатившись по палубе галеры. Двое подскочивших Железнорожденных мигом скрутили сквернословящего и вырывающегося Тириона. Эурон насмешливо поклонился Маро.
-Всегда приятно иметь дело с разумными людьми,- рассмеялся он,- прощай,кхал.
Галера с черными парусами развернулась,- Арья внутренне содрогнулась, вновь поймав взгляд измученной девушки,- и стала быстро отдаляться от корабля Таргариенов. Следом и остальная армада отошла от дотракийской флотилии. Маро отошел от борта, принявшись командовать тушением пожара. Арья, бросив быстрый взгляд на не могущего прийти в себя Вариса, присоединилась к остальным. Всее ее планы приходилось менять на ходу – вот только она решительно не представляла как.
Планы же самого кхала не поменялись – даже Варис, отойдя от первоначального шока, согласился выполнять прежнюю роль посредника. Иного выхода у него не было – после того, как Беса выбросили за борт, кхал приказал убить и охранявших его Безупречных, оказавшихся «негодными телохранителями». Запуганные матросы принялись работать с двойным усердием, стараясь как можно скорее избавиться от этих страшных людей на борту.
В сам Вольный Город отправили только корабль с Варисом - Маро, сойдя на одно из купеческих судов, приказал высаживаться не в гавани Пентоса, а чуть поодаль, на северном берегу Пентошийского залива. Как поняла Арья, выбор был ожидаемым - перед целой ордой город скорей всего закрыл бы гавань. В иные времена, кхалов дотракийцев принимали в Пентосе со всем подобострастием, отдавая им им лучшие дворцы, но ныне времена изменились, а Моро слишком торопился, чтобы задерживаться для вразумления обнаглевших пентошийцев.
Обсохнув и обогревшись, наутро кхалассар Маро двинулся на восток, стараясь не отходить далеко от моря. Вскоре появились и квадратные башни Пентоса,крытые красной черепицей. У стен города заметно волнуясь, уже стояла кучка стариков в богатых одеждах, казавшаяся еще более жалкой рядом с грудой даров. Забрав дань Маро ушел, не тронув города – хоть и не удержался перед тем, чтобы разграбить округу.
Арья всеми силами старалась избегать грабежей и насилия, но уклониться от них совсем ей не удавалось – кхал Маро и без того все более подозрительно смотрел на своего кровного всадника. С тех пор, как они высадились, она постоянно искала случая сбежать, но такого случая все не представлялось: своих кровных всадников кхал не отпускал далеко от себя. Принять же свой истинный облик Арья тем более не решалась, прекрасно понимая, что ждет юную девушку посреди орды. К тому же, она просто не представляла, что ей делать: растерянная, сбитая с толку после выдачи Тириона, не знающая что ей делать, она впервые за долгое время почуствовала себя ведомой, подхваченной бурным потоком, неумолимо несущему ее на восток. Арья двигалась с кхалассаром, не решаясь сбежать и не зная куда идти, а приросшая к ней личина наполняла ее голову чуждыми воспоминаниями и устремлениями, все теснее привязывающими девушк к степной орде.
Удобный случай предоставился, когда они, свернув с валирийской дороги, разбили лагерь среди невысоких холмов, именуемыхБархатными. Здесь дотракийцы решили, наконец, расслабиться, устроив пир с награбленным и подаренным им яствами и вином, а заодно позабавиться с захваченными в деревнях девушками. Когда кочевники перепились, Арья незаметно ускользнула к примеченному ею кругу из камней на берегу большого озера. Из-за каких-то местных суеверий дотракийцы не решались появляться тут, так что Арья надеялась, остаться тут одна. Привязав уже привыкшего к ней жеребца, она, волнуясь, стянула маску и не без дрожи заглянула в воду. С облегчением она увидела девичье лицо,- осунувшееся, посмурневшее, но, несомненно, ее.