Но бородач не спешил с помощью. Только сейчас Конан как следует рассмотрел его: низкорослый, но массивный мужик, с широкими плечами и грудью, с длинными, как у обезьяны, руками. Об обезьянах напоминали и густые черные волосы, почти равномерно покрывавшие все тело. На грубом лице с массивными надбровными дугами и глубоко посаженными маленькими глазками не было и тени сочувствия.
— Помоги, — повторил Конан, краем глаза следя за притаившимся под камнем пауком. Волосатый человек посмотрел сначала на него, потом на все еще отбивавшуюся девушку и звероподобную личину озарила недобрая улыбка. Он быстро наклонился и поднял Сердце Аримана, откатившееся во время схватки.
— Проклятый пес! — Конан дернулся, пытаясь достать мечом до вора, но тот, с неожиданным проворством отскочил в сторону и издевательски рассмеялся, показывая на стену. Конан обернулся — по ней спускались еще два здоровенных паука, размером чуть ли не со свинью. Волосатый человек в издевательской усмешке оскалил большие квадратные зубы и припустил в сторону парусной лодки, удерживая мерцающее красным светом Сердце.
Сузившимися от ярости и бессилия глазами Конан провожал уходящую от него последнюю надежду на возвращение короны сгинувшей неведомо где Аквилонии. Горечь утраты притупила остроту его чувств и едва не стала причиной его гибели, когда Конан, вдруг почувствовал на лице прикосновение мохнатых лап. Он развернулся, как раз вовремя: черная ядовитая тварь уже кинулась на него. Невероятным напряжением сил, киммериец остановил ее в броске, по самую рукоять вонзив меч в сплетение ядовитых жвал и множества красных глаз. Задергавшийся в предсмертных судорогах паук, выпустил последнюю струю паутины, оплетшую руку Конана и рухнул со стены, увлекая за собой застрявший его теле меч. А со стены уже мчался второй паук, угрожающе выставив капающие ядом жвалы. В отчаянии Конан рванулся, пытаясь вырваться из оплетшей его паутины и этот бросок оказался столь мощным, что полуразрушенная стена, с которой Конана связывала паутина, зашаталась и обрушилась градом черных глыб. Конан, пусть и частично вырвавшийся из опутавших его клейких нитей, все же не смог полностью уклониться от падающей стены. Его ноги придавила к земле огромная глыба, и Конан не был уверен, целы ли они. Какой-то обломок ударил его по голове и волосы Конана слиплись от крови, которая также сочилась из многочисленных ран на шее и руках. Однако пауку, напавшему на него, пришлось еще хуже: под градом обломков конвульсивно подергивались черные лапы и большой вонючей лужей растекалась зеленая жижа.
Конан попытался приподнять придавившую его ноги глыбу и ему почти это удалось, когда краем глаза он уловил слева некое движение. Покалеченный им паук, выполз из своей норы и, ковыляя на шести лапах, приближался к Конану. Его жвалы уже почти коснулись лица киммерийца, когда перед его глазами что-то блеснуло и острая сталь пригвоздила голову твари к земле. Следующий же удар кривой сабли разрубил паука пополам. Конан поднял глаза — перед ним стояла девушка, с клинком залитым зеленой кровью и обрывками паутины в волосах.
— Даже не представляешь, девочка, как я рад тебя видеть, — усмехнулся Конан, вновь ухватившись за глыбу. Присевшая рядом девушка помогла ему и вскоре Конан встал на ноги, к счастью, оказавшиеся целыми. Содрав налипшую паутину Конан поднял меч и тщательно вычистил.
Девушка что-то нетерпеливо спросила, оглядываясь по сторонам.
— Если ты спрашиваешь про своего бородатого приятеля, то он там, — Конан указал на реку, посреди которой виднелся стремительно удалявшийся парус. Фиолетовые глаза сузились от гнева, девушка сплюнула и сказала что-то, в чем даже Конан сразу угадал ругательство.
— Пес и сын пса, — кивнул Конан, — полностью с тобой согласен. Послушай, что ты скажешь если…
Его слова прервал дикий рев и завывания. Сразу с двух улиц разрушенного города на берег вырвалась орда пятнистых дикарей, потрясавших копьями и дубинками, утыканными осколками черного камня. Рядом бежали и серые вурдалаки, скалившие хищные пасти.
— Быстрее, — Конан ткнул под руку застывшую девушку, понуждая ее бежать к реке. Столкнув в воду одну из пирог, Конан помог забраться в нее девушке и запрыгнул сам. Подхватив лежавшее на дне лодки весло, он сильными бросками направил лодку на середину реки.