Вкусно пахло настоящим домом. Джокер даже взгрустнул, вспоминая своё безрадостное детство. И тогда он, на знающий, что такое зависть, впервые от всей души позавидовал своему бывшему врагу. Нет, не его богатству, не его власти, а вот этому уютному дому, где его всегда ждут, где все свои и где даже вышколенные слуги воспринимаются как члены одной большой семьи.
После горячей ванны и сытного обеда, измученных путешественников стало клонить ко сну и Виктор, проявив великодушие, позволил им пойти спать без предварительных расспросов, вернее, допросов. Правда, в какой-то момент возникла заминка с тем, где же размещать Абсо, но Рита потребовала, чтобы мальчишка спал с ними в одной комнате.
— Боишься, что я здесь что-то натворю? — Спросил Абсо, сверля её горящим от негодования, взглядом.
— Если честно, то да, — призналась девушка. — Боюсь, что, когда мы проснёмся, то обнаружим здесь кучу трупов. Мне будет спокойнее, если ты будешь у меня на виду.
— Можно подумать, — заметил мальчик с улыбкой, — если я что-то захочу сделать не то, ты сможешь мне помешать.
— Но хотя бы не буду себя винить в том, что не пыталась это сделать, — парировала Рита.
— Успокойся, — Абсо был удивительно спокоен и серьёзен, словно его подменили, — я не собираюсь доставлять вам неудобства. Спите спокойно и не беспокойтесь ни о чём. Не забывайте, ребята, что у вас есть дела поважнее меня, — и, после недолгого молчания добавил, — и у меня тоже.
А потом была совершенно безумная ночь. Несколько раз Рита просыпалась от того, что чьи-то руки шарили по её телу. Она думала, что это Джокер, но обнаруживала перед собой довольную ухмылку Абсо. Когда, после очередных бесстыжих поползновений, она вскочила с кровати и расплакалась, соизволил проснуться пират. Он быстро оценил обстановку и строго сказал:
— Послушай, маленький извращенец, если это повториться хотя бы ещё один раз, ты вылетишь из этого дома и мне плевать на то, что будет с тобой дальше и на то, что будет через тысячу лет со всем этим миром. Или ты сейчас уснёшь, или выметайся немедленно!
Абсо понял, что он не шутит и угомонился, но на всякий случай назойливого мальчишку положили рядом с Джокером. Остаток ночи прошёл без эксцессов, а утром всех разбудил громкий детский плач.
Над кроватью возвышался Виктор с орущим свёртком на руках. Вид при этом у сурового дядюшки был такой сияющий, что Рита даже не смогла вспомнить, когда она видела его таким.
— Познакомься, Марго, — торжественно объявил Вик, — это твой двоюродный братик. Его зовут Алекс.
— А это Алиса, — в спальню вошла Мила с ещё одним свёртком. — Они у нас двойняшки. Ужасно беспокойные ребята.
Рита радостно вскочила с кровати и с любопытством стала рассматривать малышей. "Надо же, — подумала она, — за то время, что мы отсутствовали, Вик стал папой". И сразу же вспомнилась страшная смерть отца и матери. Она с трудом сдерживала слёзы, чтобы не портить дяде настроение, ведь он мог понять её неправильно.
— Какие славные, — опустив глаза, произнесла она тихо. — Алекс и Алиса? Спасибо вам, что вы назвали их так, — после этих слов она позволила себе уронить слезу. Солёная капля упала на красное, заплаканное личико ребёнка и он резко прервал свой возмущённый крик, с интересом всматриваясь в незнакомое лицо.
— Извините, что разбудили вас, но в столовой уже накрыт стол, — неуверенно произнёс Виктор и девушка удивилась тем мягким нотам, которые появились в тоне "стального Вершинина". — Мы вас ждём внизу.
Когда дверь за Виктором и Милой закрылась, Джокер удивлённо выдохнул:
— Надо же, а ведь этому упырю ничто человеческое не чуждо!
— Прекрати называть его упырём! — Возмутилась Рита, натягивая на себя свежую одежду. — Не забывай, что он мой единственный родственник. И это именно он, а не кто-нибудь ещё, воспитывал меня после смерти родителей.
Крупные горошины слёз покатились по её щекам. Теперь можно было себя не сдерживать и дать волю своим чувствам. Пирату стало не по себе. Он неумело пытался её успокоить, но понимал, что лучше не мешать и дать ей выплакаться — слишком многое ей пришлось пережить за прошедший год, такое и взрослому сильному мужчине нелегко вынести.
— Развела тут сырость, — недовольно заметил Абсо и тут же замолчал, встретившись с гневным взглядом пирата.
Рита уткнулась в грудь Джокера и плакала, молча, без слов и всхлипываний, как будто боялась, что её может услышать кто-то посторонний. Пират даже не пытался успокоить её, он понимал, что в этот момент она прощается со своими погибшими родителями — на Нибиру всем было не до того и боль потери дала о себе знать только сейчас, когда они оказались в безопасности…