Уже второй раз он произнёс это слово и теперь пират решил уточнить, что это значит, но задать свой вопрос он не успел, потому что Рита внезапно дико закричала и, отпустив его руку, сломя голову бросилась бежать. Туманное, многоликое облако неторопливо поплыло за ней. Это было даже страшнее, чем нападение морского монстра. Споткнувшись о камень, девушка упала и замерла, плотно закрыв глаза. По её телу заскользили холодные пальцы. Когда от ужаса она готова была завыть, кто-то подхватил её на руки и, резко встряхнув, поставил на землю. Рита открыла глаза и увидела рядом с собой Джокера. Вздох облегчения вырвался из её груди.
— Я не могу, мне так страшно, — всхлипывая, призналась она.
— Ерунда, — резко ответил пират, — ничего страшного. Считай, что ты смотришь страшный фильм и не более того. Они не способны причинить тебе вред, если ты им этого не позволишь.
Рита посмотрела на него обречённо и призналась:
— Боюсь, что я им позволю. Ничего не могу с собой поделать. Я пытаюсь не бояться, но у меня это плохо получается.
— Я так и знал, что ты слабачка, полное ничтожество, — услышала она из тумана язвительный голос Абсо. — И эти существа считают себя разумными. Смешно даже. У нас даже дети легко справляются с эпами.
— Заткнись, а? — Не выдержал Джокер. — И вообще, как тебя родители одного отпускают гулять?
Ответа не последовало, пират уже решил, что мальчишка исчез, но, спустя несколько минут, он услышал из тумана осторожный вопрос:
— Родители? А, что это такое?
— Можно подумать, что ты этого не знаешь, — раздражённо ответила Рита. Такой умный, а не знаешь простых вещей.
Разговор с Абсо отвлёк её от эпов и холодный туман стал потихоньку рассеиваться. Жуткие рожи расплывались, как акварель на мокрой бумаге, теряя чёткость очертаний. Они уже не казались такими кошмарными, порой даже вызывали снисходительную усмешку своими беспомощными попытками вызвать страх. Мальчик стоял в нескольких шагах от них и терпеливо ждал ответа на свой вопрос. Взгляд у него был немного обескураженный. Подойдя к парнишке, Рита остановилась в шаге от него и недоверчиво спросила:
— Ты действительно не знаешь, кто твои мать и отец?
— Не знаю. У нас ничего такого нет, — хмуро признался Абсо. — А, раз у нас этого нет, так этого и не должно быть.
Даже видавший виды Джокер не мог поверить своим ушам. Он решил, что мальчишка над ними просто издевается, но у того был такой растерянный взгляд, что пришлось ему поверить. У этих существ, похоже, отсутствует даже смутное представление о том, что значит семья и зачем она нужна. Но, разве может такое быть?! Даже животные заботятся о своём потомстве. Разве может выжить маленький ребёнок один, без заботы и помощи взрослых? Бред какой-то! Абсо смотрел на Джока исподлобья, как затравленный зверёк и ждал объяснений.
— Но ведь не на грядках же вы растёте, кто-то же рожает вас? — Осторожно поинтересовалась Рита. — И кто-то должен заботиться о маленьких до тех пор, пока они сами не смогут за себя постоять.
Мальчик немного расслабился и даже позволил себе улыбнуться.
— У нас все взрослые это делают. А разве забота одного или двоих человек надёжнее, чем забота всего сообщества?
— И где сейчас эти взрослые? — язвительно поинтересовался Джокер. — Что-то я их не вижу.
— Везде, — махнул рукой мальчик. — Просто вы их не видите, потому что они этого не хотят.
И всё же от Риты не укрылось то, что Абсо растерял всю свою самоуверенность и теперь перед ней стоял всего лишь ребёнок, а вовсе не могущественный анунак. Ей даже стало стыдно за то, что она вела себя с ним так агрессивно. Ну, что возьмёшь с невоспитанного одинокого мальчишки? У семи нянек, как известно, дитя без глаза.
— Малыш, — вмешался в разговор Джок, — объясни, откуда здесь взялись люди? Мы видели на лугу каких-то сумасшедших. Кто они такие?
— Корм, — коротко ответил Абсо.
Рита побледнела.
— Вы едите людей?! — Ужаснулась она.
Абсо брезгливо сморщился. Он окатил девушку таким ледяным презрением, что Рите показалось, что на неё вновь напали эти чёртовы эпы, настолько ей стало холодно под этим взглядом слишком серьёзных, карих глаз. Ничего детского в них не осталось, лишь скрытая очень глубоко и разъедающая душу, тоска.
— Мы более разборчивы в еде, чем вы, — ответил он сердито. — Это корм для эпов. Они ведь должны чем-то питаться. Мы для этого не годимся, а эпы — это наши предки и мы обязаны о них заботиться. Кое-кого нам удалось закрыть опять в черепа, но те, кто умер давно, уже успели основательно рассеяться и загнать их обратно в саркофаги не реально.