Эндер спокойно отметил, что впервые его одноклассник сел с ним за один стол.
– Что именно?
– Послал записку под фальшивым именем. Подписался Бернардом! Это было здорово. Они теперь зовут его Задосмотрителем. При учителях – просто Смотрителем, но всё же знают, за чем он на самом деле смотрит.
– Бедный Бернард, – пробормотал Эндер. – Он такой нежный, такой чувствительный.
– Кончай, Эндер. Ты взломал систему. Расскажи, как ты это сделал?
Эндер покачал головой и улыбнулся.
– Спасибо, что подумал, будто у меня хватило ума на что-то серьёзное. Я просто первым заметил, вот и все.
– О'кей. Можешь мне не объяснять, – согласился Шен. – Но всё-таки это было здорово. – Помолчав, он добавил: – Я что, действительно виляю задом, когда хожу?
– Совсем немножко, – успокоил его Эндер. – Просто не делай таких длинных шагов, вот и все.
Шен кивнул.
– И единственным, кто обратил внимание, был Бернард.
– Он свинья, – сказал Шен.
Эндер пожал плечами:
– Свиньи в целом вполне приличный народ.
Шен рассмеялся:
– Ты прав, я к ним несправедлив.
Они засмеялись вместе, и ещё двое мальчиков подхватили их смех. Теперь Эндер больше не был одинок. Но война только начиналась.
6. ВЫПИВКА ВЕЛИКАНА
– В прошлом у нас уже были разочарования. Мы следили за кандидатами годами, надеялись, что они пройдут, и всё кончилось крахом. Самое приятное в Эндере то, что он твёрдо решил вылететь на лёд в течение полугода.
– Да?
– Ты что, не видишь, что происходит? Из всех возможных компьютерных игр он прилип именно к Выпивке Великана. У малыша тяга к самоубийству? Почему ты раньше об этом не сообщал?
– Ну, все когда-нибудь наталкиваются на Великана.
– Но Эндер не может отключиться. Как Пинюэл.
– Все они время от времени похожи на Пинюэла. Но тот был единственным, кто на самом деле покончил с собой. Не думаю, что Выпивка Великана имеет к этому отношение.
– Готов голову прозакладывать, что это так. А посмотри, что он сделал со своей группой.
– Это не его вина, ты же знаешь.
– Мне всё равно. Его вина, не его вина, но он отравляет всю группу. Они должны были привязаться друг к другу, а он разделил всех, как провал в милю шириной.
– Я не собираюсь оставлять его там надолго.
– Эта группа больна, и он – источник болезни.
– Это я стал источником болезни. Я хотел изолировать его, и это сработало.
– Ладно, дай ему время. Посмотрим, как он справится.
– У нас нет времени.
– У нас нет времени, и потому мы не будем торопить мальчика, у которого столько же возможностей превратиться в монстра, сколько в военного гения.
– Это приказ?
– Да не беспокойся, магнитофон работает. Он всегда работает. Теперь твоя задница прикрыта, отправляйся к дьяволу.
– Если это приказ, тогда я…
– Это приказ. Не трогай его, пока мы не увидим, как он уладил дело в своей группе. Графф, я с тобой язву наживу.
– У вас не будет язвы, если вы займётесь своим флотом и оставите мою школу в покое.
– Флоту нужен командир. Я ничем не могу заниматься, пока вы мне его не дадите.
Они неуклюже влетели в боевую комнату, как малыши, впервые попавшие в глубокий бассейн, и повисли на перилах вдоль стен. Невесомость пугала, дезориентировала. Вскоре они поняли, что, если не двигать ногами, чувствуешь себя существенно лучше.
Больше всего им мешали костюмы. Было очень тяжело делать точные движения, костюм, более неудобный, чем любая одежда, сковывал, сопротивлялся каждому жесту.
Эндер ухватился за перила и подогнул колени. Он заметил, что костюм не только замедлял движения, но и многократно усиливал их. Было очень трудно сдвинуться с места, но отдельные части костюма двигались, и довольно резко, даже тогда, когда его собственные мускулы прекращали работу. Это можно использовать. Сначала очень неуклюже. Но лучше пораньше начать.
Все ещё держась за перила, он сильно оттолкнулся от стены обеими ногами, неожиданно проделал заднее сальто, ноги пролетели над головой, и он ударился спиной о стену. Удар оказался серьёзным. Руки оторвались от перил, и Эндер полетел кувырком через всю боевую комнату.
Несколько бесконечных секунд он всё ещё старался сохранить прежнее ощущение верха и низа, его тело пыталось выпрямиться, принять вертикальное положение в согласии с тяготением, которого не было. Потом он заставил себя думать иначе. Он летел, кувыркаясь, прямо к стене. Значит, стена – это низ. Мгновенно он снова стал хозяином положения. Он вовсе не летел, а падал. И даже не падал – нырял. Теперь он мог управлять своим телом и не повторить ошибки.
«Я лечу слишком быстро и не смогу зацепиться и повиснуть. Но зато могу смягчить удар. Я оттолкнусь под углом, если свернусь клубком, а ногами…»
Всё произошло совсем не так, как он задумал. Эндер действительно летел под углом, но не туда, куда рассчитывал. И у него не было времени осмотреться. Он врезался в соседнюю стену раньше, чем успел сообразить, что происходит. Но на этот раз он случайно нашёл способ изменять угол полёта, отталкиваясь ногами особым образом. Остальные ребята все ещё жались к стене. Теперь он возвращался к ним. Он сумел вовремя затормозить, ухватился за перила и повис под совершенно невероятным углом по отношению к другим ребятам. Опять переориентировался. Теперь для него мальчики не висели на стене, а лежали на полу, и их позиция была не более странной, чем его собственная.
– Что ты пытаешься сделать, покончить с собой? – спросил его Шен.
– Попробуй, – предложил Эндер. – Костюм спасёт тебя от травм, и ты сможешь управлять полётом, если станешь отталкиваться ногами – вот так.
Он попытался показать изобретённое им движение.
Шен покачал головой. Он боялся свернуть шею. Но двое других ребят полетели – не столь быстро, как Эндер, так как не крутили заднее сальто, но достаточно проворно. Эндеру не надо было видеть лицо первого, чтобы понять, что это Бернард. А вторым сразу же снялся лучший друг Бернарда, Алаи.
Эндер следил, как они пересекают огромную комнату. Бернард пытался сориентироваться, определиться по отношению к тому, что считал полом. Алаи подчинился движению и готовился оттолкнуться от стены. «Неудивительно, – подумал Эндер, – что Бернард сломал себе руку тогда, в челноке. Он сжимается, когда летит. Паникует». Эндер улыбнулся и отметил про себя, что эти сведения могут ему пригодиться.
И ещё немного полезной информации. Алаи и Бернард полетели в разные стороны (Алаи нацелился на угол комнаты), и их пути расходились всё больше. Бернард неуклюже, с грохотом, ударился о стену и отлетел в сторону, Алаи скользнул мимо него, легко оттолкнулся от трёх поверхностей у самого угла и, не потеряв скорости, развернулся, чтобы лететь обратно. Он победно гикнул, и этот клич повторили все наблюдавшие за ним ребята. Некоторые из них забыли, что ничего не весят, и отпустили перила, чтобы похлопать в ладоши, и теперь медленно дрейфовали у стены, размахивая руками, пробуя плыть.
«Так, а вот это проблема, – подумал Эндер. – Что делать, если дрейфуешь? В этом случае не от чего оттолкнуться».
Ему захотелось отплыть самому и решить новую задачу методом проб и ошибок. Но он наблюдал за остальными, видел их бесплодные попытки овладеть положением и не мог придумать ничего такого, чего бы они уже не делали.
Удерживаясь на полу одной рукой, Эндер погладил другой игрушечный пистолет, прикреплённый к костюму спереди, чуть ниже плеча, и вспомнил о ручных ракетах, которые применяли морские пехотинцы, когда брали на абордаж вражеские станции в космосе. Он вытащил пистолет из кобуры и осмотрел его. Дома, в спальне, он уже нажимал кнопки, но безуспешно. Возможно, здесь, в боевой комнате, пистолет заработает. Ни инструкции, ни надписей рядом с кнопками не было. Спусковой крючок Эндер обнаружил сразу – у него, сколько он себя помнил, всегда был игрушечный пистолет. Рядом находились две клавиши, которые легко было достать большим пальцем. И ещё несколько кнопок с нижней стороны дула – их можно нажать только свободной рукой.