Эйч Пи внимательно взглянул вверх и изучил лестницу, прежде чем начать подниматься. Ему нужно на третий этаж. Какие-то квартиры, очевидно, выходят целиком во двор, потому что на каждой площадке между этажами были двери, обращенные вовнутрь двора. Он сразу отметил про себя, что в квартиры, выходившие окнами во двор, ведут одностворчатые двери, а в те, что выходят окнами на улицу, — двустворчатые.
Четыре двери, все с аккуратными медными табличками, а вот вторая слева — с искомым сочетанием имени и фамилии. Пока все штатно. На этом этапе сердце у Эйч Пи бешено колотилось, и отнюдь не из-за ходьбы вверх по лестнице.
Перед тем как начать, он еще раз всю ее оглядел. Сначала натянул на голову старую синюю шапку, в которой сделал прорези для глаз и рта в стиле семьдесят второго года.[33] Затем достал из пакета упакованные в него предметы. Первый, маленький резиновый колышек, он всунул под дверь, которая была его мишенью, и пнул его ногой, чтобы тот как следует застрял. Затем, сделав глубокий вдох, нажал на кнопку звонка. В тот миг, когда с внутренней стороны опустили дверную ручку, он извлек баллончик с красной краской, составлявший наряду с колышком содержимое пакета, и начал делать свое дело.
Обитатель квартиры лишь через пару мгновений понял, что происходит, и Эйч Пи уже успел написать половину фразы, прежде чем этот человек начал пытаться открыть дверь.
Но вдруг бессмысленное дерганье за ручку прекратилось, и секунду спустя вся дверь задрожала, как будто мужчина ее как следует встряхнул. К своему ужасу, Эйч Пи обнаружил, что колышек по гладкому каменному полу слегка сдвинулся назад к нему, а между створками двери открылась сантиметровая щель. Он увидел красное лицо и услышал, как мужчина на него орет, но останавливаться было уже поздно. Вместо этого он снова сильно пнул кол, в надежде, что тот продержится еще пару секунд — достаточное время для того, чтобы завершить выполнение задания.
— Я тебя прибью, сволочь, на куски порву-у-у, недоносок воню-у-учий! — ревел мужик, вышибая дверь изнутри.
Просвет все увеличивался, и Эйч Пи чувствовал, как подступает паника. Но остановиться не мог, оставалась еще пара букв. Nobody loves a fucking quitter,[34] и в первую очередь поклонники.
Вдруг он услышал справа от себя звук открывшейся двери и, повернув голову, увидел, как в проем выглянула девушка лет двадцати. Как только их взгляды встретились, она захлопнула дверь, и Эйч Пи услышал, как изнутри накинули цепочку.
А, черт с ним, ведь у него же на голове маска!
Еще один удар изнутри, и на этот раз Эйч Пи увидел, что резиновый колышек почти выскользнул. Мужику в квартире оставалось теперь лишь дернуть дверь на себя, и тогда она больше не будет зафиксирована. Эйч Пи удалось разглядеть через щель мускулистую руку в татуировках и бритую голову, и тут у него внезапно возникла идея. Подняв перед собой баллончик, он распылил краску прямо в разъяренное лицо. Ответом стал страшный рев, после чего дверь захлопнулась изнутри.
Прямо в яблочко!
Двумя быстрыми движениями он закончил свое произведение и повернулся, чтобы бежать. За спиной послышался грохот. Не оборачиваясь, Эйч Пи ринулся вниз.
Первый пролет он преодолел в два прыжка и, приземлившись на площадке между этажами, услышал: бритый мужик с воплями бежит за ним. Еще два прыжка, он уже на втором этаже, еще два — он на площадке, до свободы оставалось еще два. За спиной раздавались тяжелые шаги и пыхтение, но не настолько близко, чтобы Эйч Пи не успел. Но, обежав угол перил и оказавшись на следующем лестничном пролете, он обнаружил, что путь к отступлению перекрыт. Какая-то женщина вкатывала в парадное неуклюжую детскую коляску, и просто проскочить мимо не было никаких шансов. Горилла у него за спиной, похоже, сразу смекнула, в чем дело, и издала торжествующий вопль где-то совсем рядом с его затылком.
— Ну, ты попался, ублюдок!
Страшно паникуя, Эйч Пи, тем не менее, вместо того чтобы бежать прямо, рискуя попасть в мышеловку детской коляски, обогнул лифт и помчался к двери, ведущей во двор.
Оказавшись в окруженном стеной дворе-колодце, не снижая скорости, он направился к раме для выбивания ковров, стоявшей с краю. Горилла нагоняла, буквально наступала на пятки, он знал это по раздававшемуся сзади пыхтению.
Эйч Пи запрыгнул на раму, затем подпрыгнул на высоко расположенный верхний край стены. Зацепившись руками за край и яростно упираясь ногами в стену, он стал подтягиваться наверх.
33
Вероятно, имеются в виду трагические события на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году.