— Оставайтесь здесь, — скомандовал я своим помощникам. Кто знает, что может ждать в подобном месте. В отличии от меня и Нии, Эрмису грозит реальная опасность гибели, если остались ловушки от старых хозяев. Я, не теряя времени, шагнул в возникший на стене дверной проем.
Темно, пусто. Я оглядываюсь по сторонам, стараясь понять, куда попал. С громким щелчком под потолком зажглись тусклые лиловые лампы, и обстановка вокруг проступила из темноты. Длинное, вытянутое, словно пенал, помещение. В центре странное сооружение, похожее на пыточный стол с зажимами для рук и ног. Возле стены стоят массивные железные стеллажи, чуть дальше виднеется столик с разложенными на нем инструментами. Еще стеллажи, с ровными рядами стеклянных колб. Я осторожно осматриваюсь, продолжая идти вперед. Никаких ловушек на экране Компаса не видно, как и живых объектов. Здесь пусто, причем очень давно. Ния каким-то образом могла считывать аурные следы от прикосновения живых людей, и на вывеске, скрывавшей нишу, она не нашла ничего, кроме пары отблесков, оставшихся от случайных прикосновений. Это место заброшено уже много веков.
Не теряя бдительности, продолжаю идти по комнате, изучая ее: массивный стол, покрытый следами темных разводов с закрепленными кандалами, что можно регулировать в высоту и ширину. На панели сбоку виднеется небольшая пластина с десятком разноцветных кнопок. Нажатие на одну из них — и стол с легким гулом поднимается вертикально. Еще одно касание — и сотни серебристых спиц выстреливают из него на длину ладони.
Больше трогать что-либо я не стал, продолжая изучение. Отойдя от пыточной плиты, я шагнул к столику с инструментами. Мимолетный взгляд на разложенное там, и я с отвращением отворачиваюсь. Похожее, только в гораздо меньшем ассортименте я видел у Потрасюка, когда он пытал меня в Круге двигающихся камней. Думаю, лежащие здесь пилы, скальпели и спицы с острыми крючками, ему наверняка бы понравились. В принципе, предназначение этого места для меня стало более-менее ясно, но все же я подошел к шкафам, глянул на стоящие в одном из них колбы с плавающими органами. Внутри — зародыши детей, отрезанные головы с навеки застывшими на них гримасами боли, легкие, сердца, заботливо залитые мутным раствором. Каждая из колб подписана, с точным указанием содержимого. Мой взгляд привлекла небольшая полка, на которой наособицу стоял десяток сосудов, помеченных хаоситским знаком особого внимания, на первый взгляд, с тем же содержимым, что и у других. «Сердце девы», «глаз короля», «рука героя», «кровь феи».
«Это, видимо, заготовки для ритуальной магии, — предположила Тайвари. — А остальное, скорее всего, на продажу или трансплантацию».
«Думаешь? — засомневался я. — Но зачем это? Игроки все равно регенерируют, а с рабами или слугами, которые покалечились, в домене Хаоса никто возиться не будет, проще заменить».
«В этом ты прав, — не стала спорить симбионт, — но Игрой все не ограничивается: это могли готовить для продажи за пределами Двойной Спирали. Уверена, в том же Городе-в-Пустоте будет несложно найти покупателей на подобный товар».
«Возможно, ты и права…»
Я подошел к соседнему стеллажу, где заметил несколько бумажных тетрадей. Наугад вытянул одну из них. «Рабочий журнал лабораторных исследований» — гласила надпись на обложке. Чуть ниже виднелся символ, похожий на герб клана, но незнакомый, никогда мной ранее не виденный даже в архивах. Быстро пролистываю записи.
«…тринадцатый цикл от двадцать восьмого Большого турнира, доставлена партия зверолюдов из мира Уларис. Часть пущена на разбор, другие использованы для опытов. Изучен уровень допустимого болевого порога. Извлечено три больших орса энергии. Среднее значение до наступления смерти — сорок шесть единиц».
Дальше новые записи:
«…произведена пересадка роговицы, извлеченной у низкорослика, в попытке получить возможность видеть в темноте. Частично успешно, но зрение испытуемого сильно упало в дневное время».