Выбрать главу

Также наблюдения помогают понять, как можно проводить глубинную психотерапию, не занимаясь интерпретацией. Хороший пример — работа Экслайн (Axline, 1947) из Нью-Йорка. Ее психотерапевтическая работа обладает необычайной важностью для нас всех. Особенно я ценю работу Экслайн потому, что она непосредственно связана с тем, что я отмечал в протоколе «терапевтической консультации». А именно, мы совпали в том, что на самом деле значимый момент наступает тогда, когда; ребенок удивляет сам себя (саму себя). А не тогда, когда я даю свою умную интерпретацию (Winnicott, 1971).

Интерпретация неполного материала — это внушение, с которым пациент вынужден соглашаться, которому вынужден соответствовать (Winnicott, 1960a). А вывод один: интерпретация вне пространства совместной игры пациента и терапевта вызывает сопротивление. Когда пациент не способен играть, интерпретация просто бесполезна, а может и нарушить психотерапевтический процесс. Если же игра объединяет терапевта и пациента, то и интерпретация в соответствии с принятыми психоаналитическими принципами может продвинуть работу. Чтобы психотерапия работала, эта игра должна быть свободной, спонтанной, без уступок и подчинения.

Резюме

1. Чтобы понять идею игры, полезно задуматься об увлеченности, которая свойственна игре маленьких детей. Содержание не имеет значения. Важно состояние, близкое к уходу в себя, похожее па сосредоточение у старших детей или взрослых. Играющий ребенок осваивает и обживает пространство, которое ему нелегко будет оставить и так же сложно будет впустить туда кого-то другого.

2. Это игровое пространство не относится к внутренней, психической реальности. Оно вне индивида, но также и не является внешним миром.

3. В этом игровом пространстве ребенок собирает объекты или явления из внешнего мира, чтобы применить их в обращении с элементами, извлеченными из своего внутреннего мира. Ребенок извлекает некий набор воображаемых возможностей, и это не галлюцинация; он живет с этими мечтами, окружая их некоторыми элементами внешнего мира.

4. В игре ребенок манипулирует внешними явлениями для обслуживания своей мечты и вносит в выбранные внешние явления чувства и смыслы из своего воображаемого мира.

5. Развитие идет непосредственно от феномена перехода к игре, затем к совместной (разделенной между индивидами) игре и далее к переживаниям, связанным с культурой.

6. Игра предполагает доверие и лежит в потенциальном промежутке между младенцем и материнской фигурой (как это бывает с самого начала), от которой ребенок зависит практически абсолютно, материнской фигурой, доказавшей ребенку свое адаптивное функционирование.

7. Игра вовлекает тело:

1) поскольку происходит манипулирование объектами,

2) из-за того что определенные типы усиленного внимания и заинтересованности связаны с определенным телесным возбуждением.

8. Телесное возбуждение в эротогенных областях всегда угрожает игре, а следовательно, является угрозой чувству ребенка, что он существует как личность. Инстинктивные влечения — главная угроза для игры, как и для «Я» ребенка (ср.: Кан' (Khan), 1964).

9. Игра, по сути дела, приносит удовлетворение. Даже когда приводит к повышению уровня тревожности. Но если тревожность достигает нестерпимо высокого уровня, происходит разрушение игры.

10. Элементы игры, доставляющие удовольствие, одновременно характеризуются тем, что инстинктуальное возбуждение не достигает своего пика; возбуждение, поднявшееся выше определенного уровня, должно вести к:

1) оргазму;

2) несостоявшемуся оргазму, замешательству и физическому дискомфорту, от которого можно избавиться лишь по истечении определенного времени;

3) альтернативный оргазм (провоцирование реакций окружающих — гнева родителей и т. п.).

Можно сказать, что у игры есть собственный уровень насыщения, зависящий от способности удерживать и овладевать опытом.

11. Игра по своему существу — волнующее и рискованное дело. Эта характеристика вытекает не из инстинктуальиого возбуждения, а из шаткости и непостоянства во взаимодействии субъективного (близкого к галлюцинации) и объективно воспринимаемого (актуального, разделенного между людьми) в голове ребенка.