— Старался он: не отмазывайся — не в военкомате, — ворчал Платон. — А кто "знай"? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн "знай"? Ты лучше не старайся. Хоть убей, не понимаю, что мы делаем не так? Теперь из-за твоего шума за нами столько монстров увязалось, что и не сосчитать.
— Два, кажется… вот, и эти отвалили в сторону, а говорили, что на шум они сбегаются. Врали, поди.
Мышь шёл, уже кое-что понимал, и молчал. Инга шла, догадывалась, но молчала. Учёные шли, ничего не понимали, но не молчали, а постоянно делали предположения весьма далёкие от истины.
Вскоре компания вывалилась на очередной кластер, почти полностью состоящий из индустриального пейзажа. Сюда загрузилась часть какого-то огромного завода: огромные цеха, склады, высоченные трубы, электрические фильтры и эстакады. Вот только бетон и сталь есть не будешь. Лучше бы вместо завода загрузился универмаг. Делать на заводе было решительно нечего: монстры были, но разбегались, а еды людям не было. Еды не осталось даже в заводской столовой, только крысы бегали, да и то тощие.
Опять отличился неугомонный Сократ: он без предупреждения команды нырнул в какой-то тёмный цех. Наверное, он решил, что вот он, шанс! Фортуна в дверь стучит, хабар киснет, а тебя дома нет. Что его, возомнившего себя Рэмбо, могло заинтересовать в куче цехового оборудования одному бесу известно. Но, оставшимся на входе в цех Платону, Инге и Мышу пришлось ждать отчаянного смельчака. А у того из оружия был только стальной клюв на деревянной рукоятке.
Беда никогда не предупреждает, а превратности судьбы — очень хороший учитель. Вот и сейчас неприятности не заставили себя долго ждать: на стоящую возле открытых ворот троицу людей напал голодный жрач. Жрача совсем немного смущала только аура одного из людей, но голод сделал своё дело. Скорее всего, жрач тихо сидел в засаде на эстакаде, поэтому его никто, даже Инга, не замечали до тех пор, пока он не напал. У монстра явно хорошо был прокачен скрыт. Как он напал, тоже не уследили: всё произошло очень быстро. Первым кого монстр отоварил своей лапой, был Платон: человек только и успел закрыться рукой, как отлетел к стальным воротам и капитально к ним приложился. Платон от удара потерял сознание, автомат он, естественно, выпустил из рук. А вот для жрача тоже настали нелёгкие времена. Сначала его удивил Мышь своею Тёмной энергией, которая на некоторое время остановила жрача и вытянула у него много пунктов жизненной энергии, а тут и Инга приложила его ослепительной плазмой. Пришлось жрачу сдохнуть рядом с поверженным им человеком. Чтобы скрыть тот факт, что монстра убила Инга, Мышь поднял валяющийся на асфальте автомат Платона и расстрелял мёртвого жрача в упор, а автомат вложил в руки еле живому Платону. Прибежавший, наконец, на шум выстрелов Сократ, увидел жутко героическую картину: его друг Платон чуть шевелился и стонал, а рядом валялась тушка матёрого монстра. Версию, что жрача из автомата завалил Платон, Сократ принял с детской наивностью. Ага, жрача из автомата. Но Сократ так и посчитал, ведь его друг герой, хоть иногда и вредничает и не соглашается с научными идеями Сократа. Встал вопрос, как спасать Платона, который представлял совсем жалкое зрелище. Видно было, что у него сотрясение мозга, перелом левой руки, скорее всего, отбиты внутренние органы и сломаны рёбра. Для Стикса это не фатально, но человека надо поить эликсиром и содержать в покое. И с такими травмами Платон продолжал стрелять и завалил жрача, точно герой.
Вот так молодая жизнь Платона чуть не подошла к печальному финалу, ибо путь настоящих героев наполнен болью.
Платона кое-как напоили живцом и стали гадать, как его ловчее транспортировать в укромное место. Сократ объявил, что видел в цеху ручную тележку, и что сейчас он сбегает и притащит её.
Тележка в свои лучшие времена была приспособлена для перевозки цеховых грузов, но сейчас безбожно скрипела и была откровенно грязновата: вся в машинном масле и стальных стружках. Кое-как убрав колючую стружку и оттерев её от масла, товарищи осторожно погрузили на неё стонущего Платона. Теперь надо было искать укромное место, но вначале Сократ проявил мудрость. Он вспомнил, что из спорового мешка жрача можно достать трофеи. Настоящий сталкер никогда не бросает начатое дело. Неумело повозившись минут десять над добыванием ценностей, Сократ всё же добыл из жрача семь споранов и одну горошину, чему он был несказанно рад и гордился собой, ибо в кодексе истинного сталкера нет места для любви или жалости. От этой работы его чуть не стошнило, но от неё хотя бы можно было рассчитывать на приз.
— Ничего, — радостно сообщил он, вытирая руки. — Отпоим Платошеньку живцом, скормим ему горошину и будет он у нас, как новенький.
Но сейчас "как новенький" только жалобно стонал. Надо было выходить из этого кластера и искать жилой кластер. Тележку с раненым Платоном катил Мышь, а Сократ тащил рюкзаки и автомат, для которого уже не было патронов. Скрип от тележки раздавался на всю округу, но монстры почему-то не реагировали, хотя Сократ готов был подраться, да хоть с элитником. Он очень завидовал Платону, что тот проявил героизм и защитил двух явно перепуганных ребят, а Сократ, получается, отсиделся в кустах. Теперь, благодаря Платону, у них есть спораны, а значит, они могут какое-то время нормально существовать. Сейчас Сократ хотел встретить тысячу монстров, чтобы разорвать их на тысячу кусочков.
Индустриальный кластер примыкал к дачному посёлку: вот туда и нацелились друзья, катя визжащую на все лады тележку с Платоном. Монстры, правда, этот визг поставили в игнор и не беспокоили отчаянную публику своими визитами. На входе в посёлок Сократ заметил двоих валяющихся ползунов: бедные монстры не имели сил убраться с дороги и стали законной добычей Сократа.
— Какие матёрые ползунища попались, — похвалился он, вытирая окровавленный клюв, коим он упокоил еле живых зомбаков. Вот только споранов с них не выпало.
Судя по состоянию домов, люди в этом дачном поселке жили небедные. Остановиться решили в двухэтажном кирпичном доме, стоящем в глубине приличного по размерам участка. Рядом с домом виднелись и другие постройки: флигель, гараж и помещение, типа мастерской. Во дворе росло много тенистых деревьев, что хорошо было для маскировки. Высокий кирпичный забор и сплошные стальные ворота не давали рассмотреть, что происходит во дворе. Чтобы временно укрыться от любопытных глаз и носов этот дом для уставших путников подходил идеально. Окна дома были забраны красивыми чугунными решетками, а вход в дом перекрывала массивная стальная дверь, однако, сейчас она была открыта настежь, как и калитка во двор. Это хорошо, значит, не придётся ломать замки. Бывшие жильцы, к счастью путешественников, не закрыли двери на запоры. Где сейчас находились бывшие жильцы, то было не ведомо, скорее всего, они сейчас бегали где-то по окрестностям, весело урча и ели себе подобных, или их схарчили более развитые монстры.
Во двор дома, на мощеную бетонной плиткой площадку, зашли и вкатили тележку через распахнутую настежь калитку, сделанную рядом с воротами. Во дворе было шикарно: дом закрыт, монстров нет, даже остекление на окнах присутствовало. Решили остановиться в этом доме, обжиться в нём, устроить с комфортом раненого Платона, а потом прошвырнуться по округе с целью поиска продуктов и других ништяков.
— Друзья, поздоровайтесь с вашим новым домом, — прокомментировал ситуацию Сократ. — Надеюсь, призраки бывших хозяев этого дома не гремят по ночам цепями и не будут мешать нам спать.
Нижний этаж дома занимала кухня-столовая, санузел, две спальни и большая комната для всякого барахла. На втором этаже также были две спальни и санузел. В доме нашлись консервы, пастельное бельё, много посуды и кое-что из одежды. Оружия не нашлось, кроме топора и кухонных ножей. Бывшие жильцы явно были люди запасливые и предусмотрительные: одной туалетной бумаги нашли пару сотен рулонов. Во флигеле обнаружили отличную печку-буржуйку, а в сарае большой запас дров к ней. Теперь можно было приготовить на обед и горячие блюда, благо у хозяев всякой крупы и картошки было запасено много.