С тех пор она так и не смогла заснуть, вновь одолеваемая каким-то мутными кошмарами про луны, мечи и розы.
Цирилла изнывала от безделья.
Шли последние дни мая 1273 года, Цири исполнялось двадцать один, и, пусть у неё никогда не было привычки хоть как-то отмечать этот факт, но это было прекрасным поводом вытащить Геральта из болот и лесов и заставить его хотя бы пару дней провести с ней.
Конечно, Цири тоже любила Путь. Вот только ей на Пути, в отличие от ведьмака, теперь в основном попадались торговцы и утопцы, а не короли, чародейки и демоны. Цирилла боялась за Геральта. Однажды она уже с ним попрощалась.
Ведьмачка отложила в сторону книжку, которую не читала уже с четверть часа. Она подумала, что неплохо бы сходить на рынок, поднялась с кровати, и тут в дверь постучали.
Цири замерла, прислушалась. Она не обладала таким острым слухом как ведьмаки, прошедшие мутации, поэтому не смогла определить, кто стоит за дверью. Жизнь научила её быть иногда сверх меры осторожной.
В дверь постучали ещё раз, настойчивее и беспокойней.
– Мне нужен ведьмак Геральт из Ривии! – донёсся женский голос.
Цири встала, тихо подошла к двери.
– Его здесь нет.
– Скажите, где он, прошу!
– Кто вам сказал, что он здесь?
– Мастер Лютик.
Цири выдохнула, дёрнула задвижку. Дверь скрипнула, открылась. В комнату вошла женщина в чёрном плаще до пола. Из-под капюшона на грудь стелились чёрные локоны. Девушке сначала показалось, что это Йеннифер.
– Здравствуй, – сказала незнакомка и откинула капюшон. Она была красива какой-то чародейской красотой, но совсем не похожа на Йеннифер. Она была эльфкой.
– С кем имею честь? – спросила Цирилла. – И что тебе нужно от Геральта?
– Понимаю, как это всё двусмысленно выглядит, – глупо улыбнулась эльфка, – но у меня с мастером ведьмаком дела.
– Он должен вернуться к вечеру, – проговорила Цири, рассматривая пришелицу. – Сейчас у него заказ.
– Заказ? – в глазах женщины мелькнуло беспокойство. – Он ничего не говорил о Демоне с перекрёстка?
Цирилла нахмурилась:
– Это же просто сказки.
Эльфка решительно зашла в комнату и направилась к столу, на котором были сложены письма. Начала их ворошить и перебирать, когда почувствовала лезвие острого меча у своей шеи. Цирилла была настроена решительно, а эта женщина ей совсем не нравилась.
– Я не буду читать личную переписку, – серьёзно заверила её эльфка. – Ищу только одно письмо.
– Отойди, – ведьмачка легонько кольнула эльфку. Та сразу подняла руки, попятилась к стенке. Несмотря на то, что она пришла не с пустыми руками, у неё не было даже в мыслях обнажать оружие.
– Послушай, – начала незнакомка. – Последний заказ ведьмака выдался… необычным. В результате на кону жизнь моего любимого человека, и хоть Геральт и в силах его спасти, это будет слишком высокая цена. Я не могу позволить ему оплатить её. – Канарейка хохотнула как-то горько. – К тому же, у них не сложились отношения, и он вряд ли захочет это сделать. Зато я хочу.
Эльфка упрямо посмотрела на Цири. Та опустила меч.
– Я тебе верю, – сказала она с каким-то странным выражением лица. Её глаза будто смотрели куда-то вглубь, а не на Канарейку. Цири помотала головой и снова стала прежней собой. – Геральт уехал на заказ под Оксенфурт. Обычная мантикора, никаких демонов.
– Точно?
– Мне бы он не стал врать.
Канарейка задумалась о чём-то, кивнула словно сама себе.
– Ему не приходило никаких писем? За последний день? Или, может быть, был необычный гость?
Цири помотала головой:
– Не было такого.
Канарейка шумно выдохнула в ладонь, прошлась по комнате, накручивая локон на палец – на нём оставался чёрный след.
– Может быть, ты хотя бы знаешь, где находится святилище Лильвани? – наконец спросила гостья.
– Знаю, – вдруг ответила Цирилла, развернула карту и указала на берег в паре миль от Оксенфурта. – Там вход через пещеру…
Девушка замерла на мгновение, а затем повернулась к Канарейке, старавшейся запомнить путь, и спросила:
– А что за роза, луна и меч, ты знаешь?
Канарейка несколько секунд внимательно смотрела на наследницу Старшей Крови, а затем молча достала из-под плаща великолепную карабелу «Ирис».
– Этот меч?
Цири дотронулась до богатых ножен рукой.
– Да. Тебя ждёт большая опасность.
Эльфка рассмеялась.
– Я знаю.
– Ключ от прошлого, – начала скандировать Цирилла, будто впадая в какой-то транс.
Канарейка тряхнула её за плечи:
– В будущем. А от будущего – в прошлом. Я знаю, это я тоже знаю.
Цирилла очнулась, поджала губы.
– Спасибо, – сказала Канарейка, бросив взгляд на карту. – Ты ведь та геральтова чародейка, которая была в Ковире?
– Нет. Я – Цири.
– Ой, прости… – протянула эльфка, очевидно, решив, что наступила девушке на какую-то больную мозоль.
Чтобы развеять все иллюзии и недопонимания, девушка пояснила:
– Я – дочь Геральта.
– Ты на него похожа, – улыбнулась эльфка. Цири невольно ухмыльнулась. – Так ты – не чародейка?
– Я – ведьмачка.
– Ну конечно, кем ещё может быть дочь Геральта… Спасибо за всё и прощай. Понадобится добрый меч – заходи к кузнецу Хаттори, он тут, недалеко. Скажешь, что от Карины, сделает хорошую скидку.
Канарейка взмахнула рукой и вышла из комнаты. Она надеялась застать Геральта, а его дочь породила в эльфке слишком много вопросов, но, кажется, нужно было спешить.
Даже если Ольгерд ещё не закончил свои дела.
Она теперь была ему должна – целую жизнь, и Канарейка собиралась вернуть долг.
Как раз тогда эльфка и заметила ошивающегося возле кузницы Эйвара Фиакну.
Ольгерд выехал из фамильного склепа фон Эвереков с полным ощущением того, что к каждой его конечности привязали по тяжеленному булыжнику.
Наступала гроза, небо резко потемнело, поднялся ветер. Пусть даже стихия застанет его посреди поля, у атамана не было ни малейшего желания возвращаться назад.
Игру, как обычно, выиграл Витольд. Ольгерда сморило в сон, и брат показал ему последние минуты жизни. Несколько раз. Ольгерд проснулся с криком в полной уверенности, что эта смерть случилась с ним.
Брат был прав и милосерден.
Конечно, одного «прости» не могло хватить.
Ольгред думал, что, окажись он на его месте, придумал бы что-нибудь пострашнее.
Зарядил дождь. Атаман промок буквально за несколько секунд, жеребец стал вязнуть в мгновенно размокшей дороге. Было темно словно ночью, Ольгерд гнал, не разбирая дороги, пока не упёрся в ограду, вывернув из кустов.
Объехал кругом, упёрся в ворота и только теперь понял, куда его занесло.
Внутри что-то затряслось, пальцы одеревенели.
Молния ударила в дерево буквально в ста шагах, оглушительно грохнуло и вспыхнуло. Конь встал на дыбы, затанцевал и рванул вперёд – через дырку в ограде вглубь имения фон Эвереков.
Был ли Ключник ещё здесь? Остались ли кошка и пёс?
Ольгерд спешился у входа в конюшню, завёл жеребца внутрь и плотно закрыл ворота.
Стихия задерживала его, и это было скорее проклятием, чем благословением.
– То есть – это сделал Ольгред? – Канарейка с уже вычерненными волосами втирала в кожу лица гламарию.
– Я ему всё рассказал, а он допил вино из кубка, молча встал, сел на коня и уехал, – ответил Бертольд.
– Злой, как дракон, – добавил Ломонд.
– Да, я видел, – поддакнул третий «кабан», имени которого Канарейка не помнила.
– Как мальчишка, – нервно бросила эльфка, продолжая втирать давно впитавшуюся мазь в кожу.
Элихаль прыснул в кружку с травяным чаем.
– А ты будешь как девчонка, если последуешь за ним.
Канарейка утробно зарычала.
– А я думаю, что это любовь, а не ребячество, – вдруг вставил Бертольд.
Ломонд громко заржал.