Али вошла. Облегающие черные шорты и темно-синяя футболка с открытыми плечами. Хорошо помню этот ее наряд. Она носила его еще до отъезда в Нью-Йорк. От этого вида веяло чем-то домашним и обыденным, что заставляло думать о семье и спокойной, размеренной жизни. Я обратил внимание на ее лицо, на котором появились заметные темные круги под глазами, а губы казались сухими, словно она долго скиталась по пустыне.
– Пиво? – предложил я.
– А есть что-нибудь покрепче? Пиво не люблю. – Она сморщила носик и изобразила гримасу брезгливости.
К моему стыду, у меня в холодильнике была только водка. Всем ненавистникам постсоветского пространства, как говорится, для злых ухмылок. А самое интересное в том, что мои запасы хорошей водки пополняли новые американские друзья и знакомые. Теперь на все праздники и торжественные события мне непременно старались подарить водку, считая, что именно этот чисто русский напиток придется как нельзя кстати. Хотя я предпочитал пиво и виски с ледяной крошкой и небольшой порцией карамельного сиропа, доказать это моим новым друзьям было невозможно.
Алиса решила обойтись соком и порцией горячих колбасок, устроившись за небольшим столиком рядом с грилем. Ароматный дымок от капающего жира струился по заднему дворику в сторону теннисного корта, обволакивая все ароматом прожаренного мяса. Солнце катилось к горизонту, касаясь его своей ослепительной короной и разукрашивая фасад второго этажа в оттенки оранжевого цвета.
– Научишь меня какому-нибудь русскому слову? – спросила она, макая последний кусок колбаски в соус.
– Конечно, а на какую тему?
– Ну не знаю, что-нибудь красивое и такое, чтобы я могла хвастаться перед друзьями. – Она отставила тарелку и задумчиво добавила, состроив гримасу карикатурного мафиози: – Или что-то крутое, чтобы все боялись. Знаешь, как в кино, когда русский с пистолетом и бутылкой водки пристает к красивой официантке…
Такое описание русских и такой взгляд Голливуда на образ великого народа вызывали во мне не просто злость, а скорее ярость. Я, конечно, понимал: образованная часть американцев отлично знает, что это лишь усиленная кинообразность, по которой можно определить русского, но помогать Алисе поддерживать этот образ не собирался.
Никогда я не прощу себе, как в конце восьмидесятых и в начале девяностых сам ругал все, что делалось в стране, называя это «совком». Ругал продукты, политиков, одежду, которую продавали нам обрусевшие китайцы на толкучке. Вместо того чтобы начать с себя, ждал, что кто-то наверху или в крайнем случае со стороны станет исправлять ситуацию. А потом понял, что начинать надо с себя и с молодежи, которая завтра сменит таких, как я, и будет руководить страной.
– Мы с тобой одной крови, ты и я, – повторил я заученную в детстве фразу из известного мультфильма и тут же перевел на английский.
– Это красивая или грозная фраза? – поинтересовалась она, пытаясь произнести первые несколько слов.
– Это универсальная фраза. Если ты скажешь ее русскому человеку, то он непременно отнесется к тебе чуть теплее и, скорее всего, выручит, случись с тобой беда.
– А откуда она? – Алиса закуталась в полотенце и втянула голову в плечи.
– Так говорил герой Киплинга, Маугли, когда ему встречались дикие звери в джунглях. После этой фразы мальчика уже не хотели съесть, а зачастую даже помогали ему.
– Русские сравнивают себя с дикими зверьми? – Она с любопытством прищурилась и вопросительно посмотрела на меня.
– Скорее так русские пытаются объяснить другим, особенно тем, кто потерял человеческое лицо, что они все-таки люди и вести себя надо по-людски.
– Круто, теперь я знаю секретный пароль и могу запросто общаться с русскими! – Она хлопнула в ладоши и тут же, приуныв, попросила повторить фразу.
Я повторил и сделал это еще несколько раз, прежде чем у Алисы получилось сказать ее целиком.
– Как у тебя на личном фронте? В прошлый раз ты выглядела совсем разбитой… – поинтересовался я, словно между делом.
– Пустяки, Адам, уже отболело, мало ли дураков на земле?
Она говорила с улыбкой на губах, но глаза… Ими соврать куда сложнее. Обычно смеющиеся, при этих словах они вновь сделались серьезными и задумчивыми.
– Расставание всегда болезненно, Алиса. Людям свойственны привязанность и банальная привычка, но со временем это проходит. – Я попытался произнести это на все той же мажорной ноте, и у меня почти получилось.
– Не хочу сейчас говорить об этом…
– Нет проблем! – напустив наигранное безразличие, ответил я.
– Мы с тобой одной крови, ты и я, – проговорила Алиса. – Спасибо за вечер. Я, наверное, пойду.