Он снова застонал, когда обнаружил, какая я была мокрой и готовой, и я прикусила губу, когда он скользнул пальцами по скоплению нервов. Мое тело изнывало от желания ощутить его внутри себя. Я наклонила голову и прикусила его ухо, заставив его приостановиться.
— Веди себя хорошо, котенок, — сказал он. — Или мне придется тебя наказать.
— Накажешь меня в другой раз. Времени мало, пока нас не нашли.
Он крепко поцеловал меня в губы, наши языки переплелись. На мгновение Эссос отпустил меня, чтобы я могла снять нижнее белье. Он наблюдал за мной, не в силах оторвать от меня своих голубых глаз. Я тоже не хотела отводить от него взгляд — я боялась моргнуть и потерять этот момент, как потеряла все свои воспоминания.
Когда мы приготовились, он снова поднял меня, не теряя ни секунды. Я уперлась головой в стену и не разрывала зрительного контакта, когда он входил в меня.
Я сильно прикусила губу, чтобы не закричать, когда он глубоко вошел в меня. Из моего горла вырвался тихий стон, когда он отстранился и снова вошел в меня, на этот раз до упора. Я прижалась к нему, впившись пальцами в его смокинг. Я не хотела его отпускать. Я была так счастлива, что снова нашла его, даже если мне предстоит потерять его еще раз.
Мы крепко прижались друг к другу, наши бедра двигались вместе, отчаянно ища освобождения. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, но чувствовала, как во мне нарастала волна. Я поцеловала его, пытаясь заглушить свои стоны, пока мы оба достигли того момент блаженства, который нам так необходим.
После этого я не могла смотреть на него, понимая, что разлучила нас. Я стояла к нему спиной и искала свои трусики, не понимая, как они оказались так далеко. Наконец, я сдалась. Эссос поправлял штаны, наблюдая за мной краем глаза. Я почувствовала его руку на своем плече, повернулась, чтобы посмотреть на него, и он увидел слезы, текущие по моему лицу.
— Я знаю, что у меня давно не было практики, любимая, но я не думал, что настолько плох. — он смахнул слезу.
— Глупости. Это я все разрушила, — сказала я, глядя на него снизу вверх.
Он качнул головой.
— Нет, это не так. Я все исправлю. Обещаю, что исправлю. Ему это не сойдет с рук, но я должен уйти. Клянусь тебе, ничто в этом мире не сможет удержать меня от тебя, — тихо пообещал он. Мой муж всегда был таким щедрым и добрым; я не могла представить, как это его гложет. Под его спокойной манерой поведения он, должно быть, был в ярости. В ярости на Галена за вмешательство, в ярости от того, что у него связаны руки, в ярости на меня за то, что я не доверилась ему, как он просил.
— Но что мне делать? Я люблю тебя. Я твоя жена. Я не могу остаться с ним, об этом не может быть и речи. Он убил меня. Я не могу остаться здесь. — я чувствовала, как во мне поднималась ярость, свет замерцал в ответ. Эссос оглядел комнату, нежно потерев мои руки, чтобы успокоить меня.
Может быть, я смогу спрятаться, пока ко мне не вернутся воспоминания. Может быть, мы можем сбежать в мир смертных и проводить дни, поедая пасту в Позитано, пока Гален будет пытаться захватить власть и, надеюсь, забудет о нас.
— Ты должна остаться здесь, по крайней мере, пока. Он больше не причинит тебе вреда, раз думает, что победил.
Новая волна слез потекла по моему лицу, и я шмыгнула носом, сдерживая волну печали.
— Даже несмотря на то, что он обманул меня и откровенно лгал? — Эссос обхватил мое лицо, смахивая слезу большим пальцем. — Вряд ли это справедливо.
Он мрачно улыбнулся.
— Особенно потому, что он обманул тебя. Это игра богов, любовь моя. В ней нет ничего справедливого. Просто не высовывайся. Я что-нибудь придумаю, когда к тебе вернется память.
Я знала, что времени с ним оставалось все меньше, и, чтобы не тратить его впустую, наклонилась вперед и прижалась губами к его губам, жаждая его больше. Его ответный поцелуй был таким же страстным, прежде чем он оторвался от меня.
— Я ждал тебя тысячу лет. И буду ждать еще тысячу, если придется. — он снова поцеловал меня в лоб, и я насладилась ощущением его губ на своей коже, прежде чем шум прервал мои размышления.
Мы оба повернули головы к источнику шума, опасаясь худшего. Хоть я и понимала, что Эссос должен уйти, но крепче сжала его руку, не желая отпускать. В ответ он утешительно сжал ее еще раз, а затем заключил меня в крепкие объятия. Его руки перебирали мои волосы, и я услышала дикий стук его сердца. Он настоящий. Мы настоящие.