Включив ренгено-очки (названные так в честь давно устаревшей технологии рентгенологического исследования), Доктор ещё раз внимательно осмотрел позвоночник и ребра пациента: беспокойство вызывали лишь заплатки, поставленные на скелет ещё пятьдесят лет назад. Часть из них сильно протёрлись. Однако на пересадку позвоночника либо гипноз (указание телу как лечить самое себя) пациент не соглашался – для него была важна победа над собой, своим телом. Доктор покачал головой. Снял рентгено-очки.
Евгений опустил взгляд в пол. Значит, это всё. Конец. Вердикт вынесен.
Тихое попискивание сканирующего аппарата. Роботический голос:
– Верификация пациента. Верификация пациента. Верификация…
Бубнёж доктор:
– Евгений Александрович, откройте глаза – нужен скан Вашей сетчатки, Вы уже проходили эту процедуру ни раз и…
Евгений открыл глаза. Зелёный диод передачи информации горел на пульте. Вздох. Око бездушной машины заглядывает в глубину его карих глаз, но ей не дано понять и удивиться обречённости человека.
– Поздравляю, – доктор радушно жмёт его руку.
– Что?
– Поздравляю вас, говорю, с участием в юбилейных двухсотых Олимпийских играх!
В глазах туман. Дыхание задрожало и словно остановилось – он получил свой шанс! В ушах рёв трибун на барьерах (в художественной гимнастике в невесомости зрители, для безопасности, остаются в своих домах, выкупая теле-площадки на сенсорных панелях). Ладони снова ощутили прохладу металлической ручки гири. Тело стонало от удовольствия и одновременного страха боли.
Доктор испытующе смотрел на Евгения. Он дал ему шанс. Под свою ответственность. И если хоть что-то пойдёт не так – сорвётся пластина с позвоночника или иная застарелая травма даст о себе знать – то он потеряет медицинскую лицензию. Или, что ещё хуже, отправится в ссылку. Нет, природа не может проиграть, не сейчас.
Евгений уверенно шагал по платформе. На голограммных деревьях то тут, то там вспыхивали фигуры журналистов. Лавина вопросов душила спортсмена, и только лёгкий ветерок вентиляторов давал живительный глоток воздуха свободы, унося вопрошающие голоса прочь. Всё же один голосок, звенящий словно колокольчик древнего будильника, сумел пробиться сквозь пелену дождя вопросов:
– Евгений Александрович, взяли вас в команду? – юная девица, томно хлопая своими ресницами-крыльями лебедя, с любопытством разглядывала спортсмена. Единственная живая среди толпы голограмм.
– Да! – ударил кулаком по бедру Евгений, уместив в маленькое словечко триумф победителя. Губы растянулись в счастливой улыбке.
– А вы уверены, что можете защищать честь нашей страны? У нас имеются сведения, – девушка поднесла руку к вискам, чтобы переключить информацию на линзах, – о том, что ваши травмы несовместимы с серьёзным спортом. Есть другие, юные спортсмены – Ковин, например. Не готовы ли вы дать шанс молодым?
– Нет! – резкий ответ. Чересчур грубый. Словно гром посреди замолкшего сонма голограммных журналистов, прислушивавшихся к беседе и торопливо черкавшихся в своих сенсорных блокнотиках. Уверен ли он в своих силах? Но ведь он все последние годы готовился именно к этой игре – конечно, он готов! Или…? Действительно, ответил ли он этим пресловутым «нет» только на вторую часть вопроса?
Сегодня Олимпийские игры проводились не только ради удовольствия соревнований спортсменов и прибыли от продаж билетов и сувениров. В мире информационных войн важным объективным показателем развития государства стало выступление страны на спортивных играх – это показывает, сколько средств остаётся у государства после удовлетворения всех потребностей общества. И уровень подготовки спортсменов становится прямо пропорциональным престижу страны. Проиграть – значило подвести Родину в непримиримой войне на международной арене. И виновных в проигрыше ждала уголовная ответственность вплоть до ссылки на далёкие звёзды добывать гелий-три.
– Гимнаст Женя! Ух-ты!
Маленький кудрявый ребёнок, то ли парнишка, то ли девчушка, со счастливой улыбкой бежал к нему. Чип на его ноге мигал жёлтым – он вот-вот выйдет из ограниченной его родителями зоны для гуляния, и дежурный робот-няня, привлечённый сигналом, отведёт его домой.
– Вы дадите мне автограф?
Хватаясь за эту соломинку в море захлестнувшего его отчаяния и враждебности журналистов, Евгений повернулся к пытавшей его девушке спиной и потрепал малыша по голове. Тот протягивал Евгению маленькую сенсорную панельку.