– Короче, – сказала она заговорщически, полушёпотом, – с этого момента называем Марса мелким пьянчужкой, договорились?
Полусонная физиономия Сенса оживилась:
– Мелким пьянчужкой?
– Ну, или просто пьянчужкой, – смутилась Дара. – Это...
– ...такой психологический приём, – закончил за неё Лазарь. – Задеть самолюбие, заставить доказать, что это не так, побудить к самоисправлению, не прибегая к рукоприкладству.
– А что? – насторожилась Дара. – Считаешь это неправильным?
Как ни крути, а мнение Лазаря для неё всегда было важнее собственного.
Лазарь поднял ладони:
– Кто я такой, чтобы указывать? Вы его мамочки, вам и решать.
Инь и Ян переглянулись. Видимо, эта идея родилась у них давно, они как раз собирались посвятить в неё Сенса, но появление Лазаря смешало все карты.
Дара решила идти до конца:
– Ну, что? Договорились?
– Пьянчужка так пьянчужка, – меланхолично отозвался Сенс. Он жаворонок, а потому уже к одиннадцати вечера согласится на всё, лишь бы его поскорее отпустили в гнездо.
– Пьянчужка, – скрепил Лазарь. А что, будет даже забавно. – Ну, а теперь, если вы не против, перейдём к мелкой шизичке. Что-нибудь выяснили?
– Кое-что-о-о, – Сенсор душераздирающе зевнул. – Но ничего особенно полезного.
Глядя на него, Лазарь тоже не смог подавить зевоту.
– Информация бывает неактуальной, но никогда бесполезной. Рассказывай.
Сенс ещё раз хорошенько зевнул и стал рассказывать. Всё, что им удалось с Дарой – разговорить некую бабулю, выходившую кормить кошек.
– Каких ещё кошек? – нахмурился Лазарь.
– О, у них там внизу настоящий «кошкин дом»! – восхищённо объяснила Дара. – Из картонных коробок, досок, и бог знает чего ещё. Даже не дом, а целое общежитие.
– И в нём живёт по меньшей мере штук двадцать кошек и котят всех пород и мастей, – подтвердил Сенсор. – Бабуля, которую мы поймали, этот приют организовала и содержит.
Лазарь почувствовал поднимающуюся внутри неприязнь. Люди без цели – самые опасные люди на свете. Наверное, поэтому он одинаково недолюбливает стариков и детей.
– В инсоне Яники, – он неопределённо кивнул куда-то в сторону, – вскормленники её питомника стали неплохим снеком для целой ватаги голодных животных.
Дарения брезгливо поморщилась, но смолчала.
Сенс продолжил. По иронии судьбы, бабка оказалось не просто помешанной кошатницей, но ещё и председателем тамошнего ТСЖ. Так что заведовала делами жильцов как картонной коробки, так и бетонной.
– В общем, мы ей наплели, что одна девчонка...
– Яника, – быстро вставил Лазарь.
– … Яника, – механически повторил Сенсор, – рыжая такая, сумочку с деньгами и паспортом на остановке забыла. Мы, дескать, нашли и вернуть хотим. Бабка, знай, не дура – фамилию, говорит, скажите, и тогда уж подумаем, наша она или нет.
– Хитро, – согласился Лазарь.
– Мы тоже не пальцем деланные, – вмешалась Дара. – Где гарантии, что старуха не соврёт и не присвоит чужие деньги? Так что первыми ничего никому говорить не будем. Пусть она сначала скажет фамилию, а мы по паспорту сверим.
– Ещё хитрее.
– Не тут-то было! – Сенсор погрозил кому-то указательным пальцем. – Старушка точно в контрразведке служила. До прописочки, говорит, паспорт полистайте – там и адресок найдётся. Зачем же людей лишний раз беспокоить?
– Очень хитро!
– Угу, – сказала Дара. – Тут я вспомнила этаж и номер квартиры в инсоне. Ну, и попала в точку.
– А вот это уже везение, – поскучнел Лазарь.
– Везение или нет, но старушка тогда всю подноготную про Янику твою нам выложила. В общем, зовут её Катя Исакова, ей то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет, учится в РИНХе на первом курсе юридического, живёт вдвоём...
– … с отцом, – опередил её Лазарь.
– … с отчимом, – в унисон с ним закончила Дара.
Лазарь секунду думал.
– Интересно, – сказал он. – Куда делись остальные родители, узнали?
Дарения снова поморщилась: речевые обороты Лазаря частенько действовали на неё, как рвотное.
– Остальные умерли. Отец погиб, когда она была совсем маленькой. Мать вышла за отцовского старого друга, а два года назад скоропостижно скончалась.
– Интересно, – повторил Лазарь. – Что-нибудь ещё?
Сенсор часто заморгал в попытке размять немеющие веки:
– Ещё она очень милая девочка, всегда приветливая, всегда здоровается. А иногда даже справляется о самочувствии старушки. Короче, ничего больше. И больше ничего не узнаем – по крайней мере, от бабки-управдома. Она ещё долго осыпала нас комплиментами, пока мы смывались оттуда, не отдав ни сумки, ни паспорта. А что «интересно»?