Азарт охватил его целиком. Ударил в голову, как глоток водки на голодный желудок, вспенил кровь, как ложка соды в стакане с водой. Ему хотелось, чтобы Сенс сказал «да». И не хотелось одновременно.
– Не шутит, – ответила за Сенса Дара. – Там что-то вроде апокалипсиса в миниатюре. Город брошен… точнее, его отдали. Как Москву Наполеону. И сейчас в нём хозяйничают люди, заражённые каким-то бешенством. Полуголые, мерзкие твари, похожие на неандертальцев.
– А что с девчонкой?
– Мы не сразу её нашли, – сказала Дарения. – Там такой бардак. Но потом Сенсор взял след. Похоже, она забаррикадировалась в квартире. Мы не успели рассмотреть всё толком, ты же ворвался, как ненормальный, – она вздохнула и добавила: – Представляю, как ей страшно.
– Очень трогательно, – умилился Лазарь. – Не напрягай воображения, скоро узнаешь из первых уст.
Дарения вытаращила глаза:
– Туда нельзя идти одному!
– А кого прикажешь взять? Малого?
– Возьми Матвея!
Лазарь изобразил внезапное озарение:
– А это мысль! Пока из него будут выгрызать филе, у меня появится пара лишних минут.
Сенсор мечтательно заулыбался.
– Слушайте, народ, давайте не пороть горячку, – попыталась разрядить обстановку Дара. – Дождёмся ночи, и посмотрим, ложатся ли эти твари спать. Они не ходят поодиночке, а сбиваются в стада. Мы видели одно такое, человек под сто. Перебежали дорогу и стали громить какой-то магазин. Может, на ночлежку тоже табуном пойдут? Было бы меньше шансов встретиться с такой компанией.
Игривое настроение Лазаря испарилось.
– У нас нет времени, – серьёзно сказал он. – Потому что у неё нет времени. Потому что Ведущий Игры не оставит ей времени.
– Решил нахрапом брать, – скрипнул зубами Сенсор.
Если Матвей действительно провалился, это дело приобретало особое значение. Слишком уж часто они «сливают» в последнее время. Ещё немного, и Ведущий решит, что получил карт-бланш. Если враг огромен, и победить его нельзя – хотя бы напоминай ему о своём присутствии.
В кухню вбежал довольный собой Марсен. В одной руке он держал лист с распечаткой.
– Неужели! – оживился Лазарь. – Что-то долго. Порнушки много, а ты один?
– Да не, – Марс таинственно улыбнулся, – бумагу искал...
– В следующий раз используй салфетки. Давай сюда.
Лазарь выхватил лист и пробежал глазами текст. Дочитав, медленно отложил распечатку на стол и пристально посмотрел на Дарению. Под его строгим взглядом та невольно съёжилась.
– Ну? – не выдержал Сенсор.
– Гну, – с протяжным скрипом Лазарь отодвинулся назад на стуле и подобрал с пола пакет с рыжим локоном. – Таблетки твои нейролептиками оказались – ими шизофрению лечат. «Рисперидон» – вот, что ты услышал.
Дара охнула и прикрыла рот ладонью. Лазарь толкнул ей лист по столу.
– Всё ещё уверена, что девчонка пробежалась в аптеку за аспирином? Так держать, Сенс.
Дара сосредоточенно уставилась в распечатку, беззвучно шевеля губами.
– Не знала, что шизики сами себе за лекарствами ходят, – медленно проговорила она, закончив читать.
– А если она не себе? – с энтузиазмом предположил Марс. – Если кому-то другому?
Гадать глупо, бессмысленно, и слишком расточительно.
Лазарь взглянул на часы. Электронный циферблат показывал, что время для разговоров кончилось. Пора действовать.
– Есть только один способ узнать подробности, – он оглядел друзей. – Провести рекогносцировку. И немедленно.
Он уже приготовился к шквалу протестов, но ошибся.
Дарения встала с места:
– Я буду присматривать. Ну, и аптечку прихвачу.
– Тогда я... – Сенсор на миг задумался, – буду, как всегда, на подхвате.
Марс, кусая губы, переминался с ноги на ногу:
– Слышь, Лазарь. Я тут спросить хотел...
– Ответ отрицательный, – отрезал Лазарь.
Лицо мальчишки дрогнуло.
– Ты даже не дослушал!
– И не надо. Я и так знаю чего ты, мелкий подхалим, хочешь. Ты хочешь пойти со мной.
– Ни фига, не это! – вспыхнул Марс и тут же сдался: – Ладно – это. Возьмёшь?
– Ладно, беру.
Пацан просиял.
– Поверил, что ли? Шучу, конечно.
Осознав, что все его подлизывание не дали результата, мальчишка волчком развернулся на месте и тяжело затопал в прихожую, ядовито бросив напоследок:
– Да пошёл ты, урод!
Действительно, подумал Лазарь, мне пора. От этой мысли кожа на спине пошла мурашками.
– Жду вас в комнате Сенса, – сказал он, задерживаясь у выхода. – Через десять минут.
Всё правильно. Пять минут, чтобы подняться в комнату, приготовиться, настроиться. Остальные пять занимает путь. Иногда больше, иногда меньше, но всегда столько, сколько нужно. Как Симплонский туннель пронзает Альпы, так путь пронзает вознёсшийся до небес барьер, что отгораживает мир общественный от мира интимного, невидимого, но реального. Чужого для всех, но родного для девочки, бросившейся бежать из аптечного киоска.