Хотя, с другой стороны, что он мог сказать? Та элегантная француженка в Ницце, одна из его бывших подружек, с иронией назвала ее самой последней из красивых блондинок Вито.
То есть она имела в виду, что Элоиз всего лишь одна из множества его пассий, которые не значили для него ничего особенного.
Но ей хотелось стать особенной для него! Она могла бы найти работу нянечки, пока Вито занимался бы управлением своим семейным бизнесом. Могла бы даже научиться готовить итальянские блюда, ту же пасту например!
Элоиз представила, как готовит еду для Вито, являясь при этом частью его повседневной жизни, и поняла, что ей очень даже нравится такая картина.
Она еще какое-то время ворочалась, одолеваемая беспокойными мыслями, а потом наконец уснула и проснулась посреди ночи.
– Вито?… – сонно позвала Элоиз и сладко потянулась.
Он стоял у окна и не шелохнулся, но потом повернулся и посмотрел на нее.
– Что-то случилось? – встревожилась она.
Его руки, спрятанные в карманы, сжались в кулаки, когда он вспомнил слова Карлы.
«Я считаю эту идею превосходной».
Вито тогда пришел в ярость.
– Да что ты такое говоришь?
Карла промолчала, а Марлен, звонко хохотнув, поднялась на ноги.
– Дорогой мой Вито, ты даже не представляешь, как сильно я хочу видеть тебя своим зятем! Это моя давняя мечта!
Стоило ей выйти из комнаты, как Вито повернулся к своей сводной двоюродной сестре:
– Карла, что ты задумала, черт бы тебя побрал? Ты, как и я, всегда противилась навязчивой идее своей матери поженить нас! А что до акций Гвидо… Я уже говорил, что не поскуплюсь, чтобы получить их…
– Вито, ты получишь их, только женившись на мне, – отрезала Карла.
– Я не собираюсь участвовать в оскорбительной и, если честно, откровенно отвратительной фантазии твоей матери.
– Значит, ты считаешь унизительным и оскорбительным жениться на мне? – покраснела Карла. Судя по ее голосу, можно было сказать, что она близка к нервному срыву.
– Я не это имел в виду, – возразил он и тяжело перевел дух. – Карла, объясни мне, что здесь происходит? Насколько я знаю, ты встречалась с Чезаре Ди Мондави и вы были без ума друг от друга!
Его сводная сестра вдруг побледнела, а в ее глазах промелькнула боль, и Вито сразу обо всем догадался.
– Хочешь сказать, он порвал с тобой?
Карла густо покраснела.
– Вито, ты не единственный, кто считает женитьбу на мне «унизительной и отвратительной», – натянуто ответила она.
– О, Карла, прости. – Ему искренне стало жаль ее. – Прости, потому что… Если честно, по-другому и быть не могло. Род Ди Мондави очень древний! И Чезаре собирается жениться на женщине, которая сможет похвастаться тем же! Он может встречаться с кем угодно, но никогда не женится на той…
– На той, которая собирается объявить о помолвке с другим! – зло перебила его Карла. – И если ты не женишься на мне, ты никогда не получишь эти акции!
С этими словами она вылетела из комнаты, и Вито почувствовал, как вокруг него сомкнулись стальные зубья ловушки Марлен.
Он ощущал их до сих пор, когда стоял и смотрел на Элоиз.
Только она могла спасти его.
Вито опустился на кровать и притянул к себе Элоиз, прижавшись губами к ее шелковистым волосам. Она нашептывала ему ласковые слова, которые бальзамом проливались на его израненное сердце.
Вот где ему хотелось находиться больше всего на свете! Здесь, рядом с Элоиз!
Вито прижал ее к себе еще сильнее и почувствовал через тонкую ткань рубашки прикосновение ее набухших сосков, пробуждавших в нем желание. Он потерся губами о ее волосы, подбираясь к гладкой коже ее шеи, подбородка и вскоре добрался до своей цели, жадно набросившись на ее чувственный рот.
Элоиз тихо застонала, что свидетельствовало о том, как сильно распаляли ее ласки Вито. Наслаждаясь реакцией ее тела, он углубил свой поцелуй и начал расстегивать рубашку, чтобы освободиться от ненужной одежды и высвободиться из пасти расставленной на него ловушки. И обрести то, чего он жаждал больше всего на свете.
Они с Элоиз в объятиях друг друга, ее губы прижаты к его губам, ее набухшая грудь касается его груди. Ее бедра раздвинуты, чтобы впустить его в себя и подарить наслаждение, которое могла подарить только она одна.
Все остальное растворилось, и не осталось ничего, кроме того, что он чувствовал, и того, что он делал. Потому что больше ничего не имело значения – только это, только сейчас…
Только Элоиз.
И только когда пламя страсти утихло, и они вдвоем лежали, обнявшись друг с другом, только тогда Вито понял, что не хочет терять ее.