Ответа у Блум не было, но она понимала, что оставлять без внимания этот вопрос не следует. Важные пробелы и связи она замечала задолго до того, как находила объяснение, почему придала им значение. Вся соль заключалась в том, чтобы вовремя выявлять эти знаки, поданные чутьем (как назвал бы его Джеймсон), и безжалостно препарировать их.
Поезд уже сбавлял скорость возле ее станции, когда Блум сделала последнюю запись.
Найти отца Джейн.
Глава 16
Парки в провинциальных городках и деревнях — владения никуда не спешащих мамочек с колясками и собачников. А Рассел-сквер двигался в ускоренном темпе. Даже женщина, занимающаяся йогой на траве, переходила от одной позы к следующей так быстро, как только могла. За пределами зеленого оазиса шум транспорта налетал и откатывался, начинался и заканчивался, обеспечивал нескончаемый аккомпанемент ударных. Люди входили в сквер и выходили из него со всех четырех углов, толкали других пешеходов, не переставая просматривать сообщения или болтать по мобильникам, и эти приливы по ритму совпадали с движением транспорта. Здесь случалось всякое. Может, и не в буквальном смысле, но, так или иначе, в голове и цифровой реальности недолгих гостей сквера.
Она огляделась по сторонам. Лишь два типа людей задерживались в сквере на более или менее продолжительное время: работники, следящие за порядком и чистотой и подающие напитки в кафе у северо-восточного угла сквера, и наблюдатели. Последние занимали несколько столиков на улице у кафе, попивали кофе «флэт уайт» или листовой чай, сосредоточенно думали о чем-то или просто смотрели, как движется жизнь, воплощенная во множестве расплывающихся от спешки ног.
Одним из таких наблюдателей была и она. Сидела на стуле, дальнем от дверей кафе, возле ограды. Это было ее любимое место — отчасти потому, что запах бирючины от живой изгороди высотой шесть футов напоминал ей о лете, но в основном потому, что отсюда открывался лучший вид на сквер и всех, кто в нем находился. Наблюдение за обычными людьми она считала своим излюбленным времяпрепровождением. Разве не удивительно, что люди, наделенные даром эмпатии, так редко смотрят друг на друга? А она смотрела на них постоянно. Наблюдая за ними — вот как учишься быть среди них своей.
Но сегодня она не просто наблюдала: она искала. Пристроилась на краешке стула, сцепила руки на коленях. Черные, синие, красные, лиловые и желтые пальто проплывали мимо — радуга обычных людей, занятых обычными делами. Она вертела головой из стороны в сторону, боясь, как бы не упустить свою цель. А потом нашла то, что искала. Видение, абсолютно невзрачное — от волос мышиного оттенка до практичных туфель. Женщина, научившая ее прятаться.
Глава 17
Блум пересекала Рассел-сквер размеренным шагом, опустив голову. У ворот она задержалась, проверила, нет ли машин, а на полпути через дорогу заметила возле ее офиса молодую женщину в облегающей куртке из синей кожи, джинсах-скинни и «конверсах».
— Доктор Блум! — крикнула женщина. — Вы можете прокомментировать решение по делу Джейми Болтона?
Незнакомка держала в вытянутой руке айфон, явно включенный на запись.
— Нет. — Блум попыталась пройти мимо, но журналистка преградила ей дорогу. Вердикт по делу Болтона вынесли тем же утром. Адвокат защиты лично звонил Блум, чтобы поблагодарить ее за вклад в работу в качестве свидетеля-эксперта.
— Семья пострадавшей возлагает на вас вину за то, что педофил избежал наказания. Что вы на это скажете?
— Джейми Болтон был признан невиновным, — сказала Блум.
Журналистка выпрямилась и уточнила с вновь обретенной решимостью:
— Из-за вашего свидетельства.
Блум мысленно вздохнула.
— Без комментариев. — Она обошла журналистку и направилась к двери офиса.
— Значит, то же самое вы скажете, если нападению подвергнется следующий ребенок?
Блум обернулась и уставилась на незнакомку в упор. С виду ей было не больше двадцати пяти лет.
— Вы присутствовали на суде? — спросила Блум. Судя по растерянному лицу женщины, на суде ее не было. — Вы удосужились хотя бы прочитать решение судьи, прежде чем являться сюда и доставать меня? Что для вас превыше всего — истина или просто погоня за дешевыми скандалами?
— Почему вы защищали педофила, доктор Блум?