— Послушай, я понимаю, ты беспокоишься за нашу остальную работу, но я полистал органайзер и выяснил, что на следующей неделе нет ничего срочного. До ближайшего судебного заседания еще две недели, я уже связался с адвокатами и следователями по нашим делам и убедился, что сроки все прежние.
— У меня остаются еще несовершеннолетние правонарушители.
— Во вторник утром и в пятницу днем, так?
Блум нехотя подтвердила. К консультированию несовершеннолетних она относилась со всей серьезностью, и Джеймсон знал об этом.
— С ними мы выкрутимся. Одна неделя. Все, чего я прошу. Просто посмотрим, выйдет ли что-нибудь. Все затраты беру на себя.
— В этом нет необходимости. Хватит и средств на нашем счету.
— Это значит «да»? Тогда я назначаю встречу с невестой Стюарта? Она работает финансовым директором в аэропорту Лидс-Брэдфорд, так что это в твоих краях. И потом, она на тридцать восьмой неделе беременности.
Блум улыбнулась. Джеймсон знал, как повлиять на нее.
— Хорошо. Да. И давай еще раз встретимся с Джейн и проведем обстоятельную беседу.
— Договорились, — отозвался Джеймсон, и в телефоне стало тихо.
Блум прибавила громкость радио в надежде еще застать в эфире беседу с Иэном Рэнкином о смерти Колина Декстера — создателя инспектора Морса. Когда-то она обожала смотреть «Морса» вместе с отцом. Они наперебой угадывали, кто преступник, а потом ее отец, как опытный юрист, указывал на неувязки в деле. Ему она была обязана своей увлеченностью преступными намерениями.
Блум разогрела суп с брокколи и стилтоном, сваренный в воскресенье, нарезала хлеб домашней выпечки. И устроилась за кухонным столом как раз в ту минуту, когда зазвучала музыка Баррингтона Фелунга из «Морса». Первых нот хватило, чтобы в ней пробудилась ностальгия, захотелось еще хотя бы раз очутиться рядом с отцом на диване. Провести вместе еще один вечер.
Глава 8
В кухне Клэр большая часть крыши и стена были застекленными, повсюду валялись плюшевые игрушки и детали пазлов. Блум смотрела, как две девчушки носятся вокруг кухонного стола и восторженно визжат. Клэр то и дело пыталась утихомирить их. Она возилась с кофемашиной — мудреным новомодным агрегатом, варила кофе, взбивала молоко и одновременно рассказывала Джеймсону о новой работе ее мужа. Блум заинтересованно слушала их разговор. Единственный ребенок двух интеллектуалов, в детстве она редко сталкивалась с беззлобными подначками и шутками, поэтому обмен колкостями и дружные смешки и увлекали ее, и казались чуждыми.
— Извини, Огаста. Надо бы спровадить эти шумовые генераторы в парк, чтобы хоть немного посидеть в тишине и покое, — сказала Клэр. — В самом деле, народ, угомонитесь хоть на минутку. Вы меня до мигрени доведете.
Девочки продолжали носиться кругами по кухне, но уже без визга.
— С Джейн творится что-то не то последний день или два, — сообщила Клэр брату.
Сама Джейн до сих пор не появилась. Клэр крикнула в сторону лестницы, когда пришли Блум и Джеймсон, позвала Джейн спускаться, но с тех пор прошло уже больше четверти часа.
Джеймсон отнес свою чашку капучино к месту напротив Блум, потом поставил перед ней чашку чая.
— Это ты о чем?
Клэр оглянулась в сторону лестницы и понизила голос:
— Засиживается и залеживается допоздна, почти не ест.
— Прямо как ты в подростковые годы. — Джеймсон отпил кофе и слизнул молочные усы.
— Ага, зато ты был мечта, а не ребенок, — парировала Клэр и улыбнулась Огасте. — Так что, по-вашему, случилось? Лана попала в беду или просто загуляла? — Клэр снова обернулась: — Девочки!
— Мы больше не будем, мама! — хором затянули ее дочери.
— Странное тут дело, сестренка. — Джеймсон отпил уже половину чашки и с наслаждением вдыхал запах кофе. — Другие люди, получившие такие же открытки, пропадают где-то уже несколько недель, а первый из них исчез два месяца назад.
— А как считаешь ты? — спросила Блум. — Могла Лана ввязаться в какую-то игру просто так, ни с того ни с сего?
Клэр понизила голос:
— В последнее время Лане пришлось нелегко. Она мучается с самого Афганистана. Туда она выезжала еще несколько раз, только уже водителем, но и это далось ей непросто. Не знаю, что там произошло, но она едва держалась.
— Как думаешь, она могла захотеть все бросить? — спросила Блум.
— Она ни за что не оставила бы Джейн. Она хорошая мать.
Джеймсон зацокал языком.
— Что ты несешь, Клэр? Ты же всегда жаловалась, что мать из нее ужасная.
Клэр наклонила голову, приподняла бровь, указывая в сторону коридора, и заговорила сквозь зубы: