— Стоит расспросить соседей.
К тому времени, когда Мэгги снова слышит звонок, она уже ползет на четвереньках за «Дождем». Руки у нее покраснели и онемели от холода. Она перебирается за соседнюю «Тойоту», а затем за «Хонду-Сивик». И наконец, выбираясь из укрытия, мчится на свободу. Опять спасается бегством. Она стремится на север, превозмогая острую боль в ногах, хрустя реагентом посередине проезжей части. Это самая открытая часть улицы, но по обеим сторонам дорога смертельно опасна из-за льда.
Копы не замечают ее бегства.
В конце квартала пролегает Селби-авеню, одна из главных улиц района. Слева на перекрестке — кофейня Nina’s. Она открыта. Мэгги останавливается. Она на короткой ноге со всеми здешними бариста. Можно притвориться, что захлопнула дверь квартиры. Можно попросить Синди одолжить пальто. И что потом? Увидев свое отражение в окне кофейни, она вздрагивает и отшатывается. Впервые за десять лет она вышла на улицу без макияжа. Синди ее не узнает. Да она сама себя с трудом узнает.
Прямо напротив Селби находится офис YWCA.[2] За ним — штаб-квартира организации по борьбе с домашним насилием. Мэгги понятия не имеет, как устроена их работа. Может ли она просто зайти и попросить джинсы? Скорее всего, она сломается, прежде чем произнесет хоть слово.
По Селби мчится машина, а Мэгги просто тупо стоит, будто окаменев. Машина проезжает мимо, забрызгивая стылой грязью ее голые ноги, и ей, полуобнаженной блондинке, одобрительно сигналит тучный водитель. Мэгги пораженно смотрит ему вслед. Ее малыш пропал, а этот ублюдок счастлив, как свинья в грязи. Ей надо уйти с улицы. Она чувствует, что еще немного, и она упадет в обморок.
На задворках кофейни Nina’s проходит узкий переулок. Мэгги прячется в тени, садится на корточки и начинает рыдать. Картинки в голове быстро сменяют одна другую, и каждая лишь усиливает ее агонию.
Джексон, ее мальчик, исчезнувший в темной и морозной ночи. Избитый. Раздетый. Мертвый.
Она наклоняется вперед, и ее рвет. Во рту остался кислый привкус «Саузен комфорт».
Кто это сделал? Кто смог такое сотворить? Один мужчина? Больше? Надо вернуться в полицию. Она должна это сделать, иначе порадует того ублюдка, который отправил ей сообщение. Ее страх дает похитителю время, но правда в том, что интернет — это одна огромная дорожка из хлебных крошек, ведь так? Мобильные телефоны — как отпечатки пальцев. Полиция штата может отследить сообщение и посадить урода — а она уверена, что это мужчина, — в течение часа. Федералы еще быстрее.
А если они узнают об алкоголе в крови Мэгги, то ее, скорее всего, вообще лишат любого доступа к сыну. Это разрывает ей сердце, но за безопасность Джексона цена невелика.
Она мысленно возвращается к сообщению, и боль в сердце на мгновение уступает место чему-то другому, яростному. Материнской любви. Она и так слишком часто подводила своего малыша, неужели накосячит и сейчас?
Нет. Кто бы это ни был, он заплатит за это. В конце концов, это Соединенные Штаты Америки.
Мэгги всегда может раздобыть пистолет.
Она достает телефон и, скорчившись на холоде, еще раз перечитывает правила.
7
Второй игрок
Застонав, Бретт тянется к прикроватной тумбочке. Сквозь пелену слипающимися глазами проверяет время на телефоне. Почти одиннадцать, сообщений нет. Швыряет телефон экраном вниз и снова стонет. Затем скулит. Башка раскалывается. Пробивающийся через жалюзи свет совершенно ни к чему. Он слышит в ушах невыносимо громкий шум собственного пульса.
В футболке «Рейнджерс» он скатывается с кровати и ползет в ванную, где его рвет. Желудок опустошается еще четыре раза, прежде чем рвотные позывы становятся сухими. Вчера он вырубился, не сняв контактных линз, так что еще несколько минут мучается, вынимая линзы из опухших глаз.
Весь сегодняшний день насмарку. Пока, воскресенье. На следующей неделе повезет больше.
Он находит Келли на кухне, сидящей за барной стойкой. Склонившись над своим iPad, она пьет свежесваренный латте. Келли поднимает на него взгляд и начинает хохотать.
— Давай смейся, — ворчит Бретт, заныривает в холодильник за апельсиновым соком и пьет прямо из пакета.
— Бедный малыш! — Келли подкрадывается к нему сзади, обнимает за талию и прижимается, собираясь поцеловать. Бретт резко отворачивает лицо.
— Ты не захочешь этого делать.
— Нет? — Она в шутку изображает, что ее тошнит, и отпускает его. — Тогда лучше воздержусь. Кто выиграл?
— «Рейнджерс», — не слишком уверенно отвечает он. В памяти после второго периода мало что осталось.