— Мамочке просто надо быть поосторожнее, да? — сказал Нил. — Скажи ей, что она непослушная мамочка.
Тогда, после того, как она упала в обморок из-за простой царапины, было обидно, а сейчас это почти убивает ее. Возможно, Нил и доказал свою правоту, но это не делает его правым.
Она задается вопросом, где он сейчас. После ее звонка со станции техобслуживания прошло несколько часов. Полиция Большого Манчестера должна прочесать город вдоль и поперек. Возможно, в «Gamekeeper’s Inn» уже работают сотрудники, изучают записи с камер и опрашивают персонал. Насколько знает Сара, Линда и Ной оставили машины на стоянке гостиницы, и их тоже могли проверить. По камерам на шоссе могли отследить их маршрут после того, как они выехали с заправки. Отследить на север, но насколько далеко?
Разве что Нил не услышал. Телефоны — это кошмар. Сигнал слабеет. Голос булькает. Иногда звук совершенно пропадает.
Она не разрешает себе в это поверить.
Эту игру ей не выиграть. Теперь Сара понимает это. То, что произошло у входной двери, и то, что сейчас происходит вокруг, — достаточное тому доказательство. Поэтому власти и муж — ее единственный шанс сейчас. Если они смогут первыми добраться до Ханны, они прекратят игру. Неважно, что будет с Сарой после этого. Ханну должны найти до того, как игра закончится.
Проблема в том, что никто не знает, когда и как она закончится. Никто не знает, что такое эта игра на самом деле. Все, что может сделать Сара — это попытаться потянуть время, замедлить ход событий и не дать им еще больше пойти наперекосяк.
Потому что воздух пропитан запахом. Он похож на густой медный мускус менструальных выделений, только их здесь быть не может. Возможно, это больше ощущения, чем запах. Что бы это ни было, первобытный, животный инстинкт Сары его узнает. Это жажда крови, и она становится все сильнее.
Она пьет воду, которую принесла ей Мэгги, и, поставив стакан на пол, поворачивается к телу француза, лежащему рядом. Если Мэгги бледная, то Ной почти прозрачный. У него пугающе открыты глаза, в которых видны только белки. Кровь на ране над левым виском уже начала сворачиваться, оставив на волосах липкую матовую субстанцию, но той крови, что вытекла, Саре достаточно, чтобы вода снова подступила к горлу. Невероятным усилием воли она сдерживает рвотный позыв. С трудом напрягшись, она помогает перевернуть Ноя на спину, чувствуя неестественный, тревожащий холод его тела и оставив Мэгги позаботиться о нем; пошатываясь, отходит к дивану напротив пленного мужчины. Ей необходимо восстановить самообладание.
Она усаживается на место, в то время как Бретт спускается по лестнице, держа в одной руке клюшку для гольфа, а в другой телефон. Он выжидающе по очереди смотрит на женщин, а затем трясет телефоном.
— Ну что? Что это должно означать?
— Дерьмо! — Линда первая приходит в себя и достает свой телефон. — У меня здесь нет сигнала.
Выясняется, что ни у Сары, ни у Мэгги тоже нет.
— Wi-Fi. — Сара начинает паниковать, чувствуя себя так, словно у нее разом отняли способность видеть и слышать. — Здесь есть Wi-Fi?
— У проектора есть роутер, — кивает Линда, подходя к нему.
— А что говорится в этом сообщении? — спрашивает Сара.
— Сыграй игру. — Бретт издает фальшивый смешок и пожимает плечами.
— И?
— И больше ничего. Это все. Сыграй игру.
Сара трясет головой:
— Должно быть что-то еще. Не может быть…
— Кто вы такие?
Отпрянув назад, Сара давится последним словом, зажимая ладонями рот. Слова донеслись из-под наволочки. Хриплый голос с американским акцентом. Бретт, как ящерица, облизывает губы.
— А ты кто такой?
Мужчина кашляет, забрызгивая свой импровизированный капюшон красными точками:
— Вы, членососы, приходите в мой дом посреди ночи, избиваете меня до полусмерти. Приковываете, как какую-то гребаную собаку. И ты же еще спрашиваешь меня, кто я такой?
Линда, копировавшая что-то в свой телефон с обратной стороны роутера, переводит пустые глаза на Бретта.
— Используй клюшку. Лучший результат дают суставы. Колени и локти.
— Что? — взвизгивает Сара, но Бретт уже отводит назад клюшку, примеряясь. — Не надо!
Он бьет. Только в последнюю секунду меняет направление и ударяет клюшкой по перилам с таким оглушительным грохотом, что мужчина вскрикивает: