После того, как все это закончится.
А сейчас они здесь. Ханну нашли либо живой. Либо мертвой.
— Сара, как ты это сделала? — спрашивает Линда тоном разочарованной матери.
— Станция техобслуживания, — выдыхает та. — Линда, прошу тебя. Она?.. Ты ведь знаешь, да? Она?..
Линда щелкает языком.
— Мошенничество, Сара. И я была о тебе лучшего мнения.
С бьющимся сердцем Сара оглядывается назад. Теперь за дверями появились люди. Дюжина мужчин с автоматами. Снова поворачивается к Линде, которая уже что-то печатает на своем телефоне, нажимает кнопку «возврат», роняет телефон и вздыхает, затем переводит взгляд на кухонный нож, лежащий на полу.
— Да к черту! — рявкает она, подхватывает нож и вонзает себе в горло.
— Нет! — Сара летит, вытянув руки, и хватает Линду за шею. Она крепко зажимает рану, сквозь пальцы течет кровь, но едва ли она ее замечает.
— Нет! Нет! Нет!
Позади нее Мэгги зовет на помощь.
— Не смей умирать! — визжит Сара в лицо Линде. Ладони у нее скользкие от крови. — Она жива или мертва? Скажи мне! Подай знак! Ханна жива или мертва?
Она продолжает спрашивать, когда стекла на двойных дверях разбиваются вдребезги, и дом наполняется полицейскими.
Она продолжает спрашивать, когда телефоны вибрируют, и вся информация на устройствах, подключенных к Wi-Fi Бенишека, все аккаунты, которые когда-либо были у него, и все программы стираются навсегда.
67
Четвертый игрок
В миле от себя Ной видит мигающие огни. Низкий утес над коттеджем, похоже, заставлен машинами.
Он на мгновение останавливается, чтобы посмотреть на эти огни — как будучи нищим чумазым малышом любовался каждый год на салют в День взятия Бастилии, — а затем продолжает грести веслами по этой бездонной пропасти. Лодка уносит его все дальше от коттеджа, раскалывая пластины тонкого льда на воде.
Он завернулся в брезент, которым была укрыта лодка, прямо поверх одеяла. В голове пульсирует, боль распространяется от макушки вниз по шее, но он жив. Он жив, и София свободна. Она где-то там, растерянная и испуганная.
Может, она пойдет искать его в их дерьмовой квартирке. Он бы все отдал, чтобы быть там, ждать ее, раскинувшись звездой на кровати, которую они делили с ней, касаясь всех стен одновременно. Скорее всего, она будет в полиции, и сейчас это для нее самое правильное место.
Он шепчет в ночь:
— Оставайся в безопасности, mon amour. Где бы ты ни была, я тебя найду.
В кармане вибрирует телефон, но Ною требуется несколько секунд, чтобы откопать его в слоях тряпок. Ной смотрит на экран, который, мигнув последний раз, гаснет навсегда. Он пытается снова его включить, но ничего не происходит. Если он и будет звонить Софии или еще кому-то, то точно не с этого телефона. Он тщательно протирает телефон со всех сторон перчатками Бенишека и выбрасывает его за борт. То же самое делает и с револьвером. Что бы ни было дальше в его жизни, это должно произойти без оружия.
Время тянется. Весла ударяются о борта, лодка поскрипывает. Тихо плещется вода. Он задумывается, не взять ли яхту, но понятия не имеет, как привести ее в движение. Возможно, Мэгги смогла бы, но сейчас он один в этой маленькой лодке.
Пар изо рта поднимается вверх, присоединяясь к редким хлопьям снега, но кокон из тряпок на нем держит температуру, а брезент защищает от брызг воды.
Усилия, которые приходится прилагать при гребле, генерируют тепло, а слои ткани его задерживают. Больше всего его беспокоит количество зарядки, оставшееся у него в батарее. Интересно, смог бы он пройти на веслах до самой Франции? Вероятно, это стало бы каким-то там мировым рекордом, даже если бы он не отправился в путь измотанным и почти смертельно раненным. Пока он просто будет грести и посмотрит, куда это его приведет. У него в ногах сумка с деньгами, и для начала это неплохо.
Он осматривается вокруг. Здесь так пусто. Как будто плывешь в открытом космосе. В любую другую ночь его жизни это могло бы его напугать. Но сейчас это приносит облегчение.
Он старается не думать о том, что будет, когда его поймает полиция. В лучшем случае отправят в лагерь мигрантов и оставят там без связи с внешним миром, пока не установят его личность. Либо он окажется в британской тюрьме, но велика ли разница между двумя вариантами?
Он гребет и мечтает о своей идеальной свадьбе. На ней София, и она улыбается. Все остальное, вся Вселенная вокруг нее не имеет значения. Место проведения, фальшивое величие, ложь, которой он ее снабжал, и образ, который пытался создать… Все это уже не кажется важным.