Какое-то время они молчали. Тейлоры установили рядом с беременной девочкой вентилятор, и теперь он негромко гудел, поворачиваясь и обдувая ее.
— Ты волнуешься? — спросила Кэролайн.
Подумав немного, Мэгги ответила:
— Нет. Не думаю. А вы?
— Честно? Ужасно.
— Диана говорила мне, что у вас это не первая попытка усыновления?
— Она рассказала тебе? — Кэролайн скрестила руки, обняв себя за локти — как будто ей резко стало холодно, как лани, внезапно оказавшейся беззащитной, и вздохнула. — Да, я предполагала, что они расскажут тебе все. В прошлом году у нас была еще одна мамочка. Но… ничего не получилось. Она нас подвела.
— Насколько далеко все зашло?
Кэролайн внимательно посмотрела на нее и, поколебавшись, ответила:
— Сорок недель. Роды. Мы подготовили детскую. Бутылочки простерилизованы, сумки собраны. Мы ждали звонка, чтобы встретиться с ней в больнице, но так и не дождались. К тому времени, как мы до нее дозвонились, все было кончено. Она взяла деньги и забрала ребенка. Своего ребенка. Я надеюсь, она счастлива, от всего сердца этого желаю.
Мэгги захотелось протянуть руку и коснуться этой несчастной незнакомки, но она не решилась этого сделать. Кэролайн казалась такой безупречно холодной в своем дизайнерском сарафане, такой элегантной и подтянутой, а руки у Мэгги такие опухшие и потные. Вместо этого она просто сказала:
— Вы можете мне доверять. Я не подведу.
— Ох, милая, ты не знаешь, что сделаешь, когда придет время. Ты не знаешь, какие чувства будешь испытывать.
— Я знаю. Я не хочу этого ребенка. — Это заявление было настолько очевидно — в конце концов, она здесь обсуждает усыновление, — и настолько же гротескно, что она почувствовала, как от стыда пылают кончики ушей. — То есть, — поспешила на попятную, — вы только оглянитесь вокруг. Я не смогу обеспечить ребенка ничем подобным. Мне еще нужно закончить школу.
— А как же отец ребенка? Что он думает обо всем этом?
Мэгги вся съежилась.
— Никакого отца нет. Этого никогда не должно было случиться. По крайней мере, сейчас из-за этой нелепой ошибки может выйти что-то хорошее. Я могу все изменить.
— Не сомневаюсь, — кивнула Кэролайн. — Конечно сможешь. Я просто хочу быть мамой, Мэгги, вот и все. Хорошей мамой.
— Вы ею будете. У вас есть идеи, какое имя можно ему дать?
— Ему? — Кэролайн перевела дыхание. — Почему ты уверена, что это будет мальчик?
Мэгги пожала плечами.
— Не уверена. Просто чувствую, наверное. Так как вы его назовете, если это будет мальчик?
— Джексон, — ответила Кэролайн без колебаний, глаза у нее отчаянно заблестели. — Мы бы назвали его Джексоном.
— Джексон? — Мэгги посмотрела на свой живот, склонив голову набок и погладив упругую теплую плоть. — Джексон Тейлор. — Впервые за неделю она улыбнулась по-настоящему, и на душе потеплело. — Мне нравится.
Годы спустя она сидит в аэропорту, и часть того разговора сейчас отдается у Мэгги в голове: это ее собственный голос, который говорит: я не хочу этого ребенка, я не хочу этого ребенка, я не хочу этого ребенка…
Минуты через две после того, как Мэгги отправила ответ на сообщение Кэролайн, она торопливо допивает остатки своего пива и одноразовый телефон начинает вибрировать на столе, заставляя ее закашляться. Не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих пассажиров, она вытирает салфеткой заплаканные опухшие глаза и читает пришедшее сообщение:
«ЭТА ЧАСТЬ ИГРЫ НАЗЫВАЕТСЯ ПРЯТКИ. ТВОЙ ДАЛЬНЕЙШИЙ УСПЕХ БУДЕТ ЗАВИСЕТЬ ОТ ТВОЕЙ СПОСОБНОСТИ СТАТЬ НЕВИДИМКОЙ. ПОДСКАЗКА: ПЛАТЕЖИ ПО КРЕДИТНОЙ КАРТЕ ЛЕГКО ОТСЛЕДИТЬ. ТАК ЖЕ, КАК И ТВОЙ ТЕЛЕФОН. УНИЧТОЖЬ ИХ ДО ТОГО, КАК ДОБЕРЕШЬСЯ ДО МЕСТА НАЗНАЧЕНИЯ. И СЧАСТЛИВОГО ПУТИ».
Наконец, после всего того, через что ей пришлось пройти за этот долгий день, она громко хохочет. Хохочет от души. Кульминация этой шутки просто чудесна. Похоже, у кого-то отличное чувство юмора. Молодцы. Не в силах ответить, она смотрит в фронтальную камеру и показывает средний палец.
— Как тебе такой счастливый путь, ты, больной ублюдок?
Она захлопывает одноразовый телефон и возвращается к своему настоящему телефону, который только что ей приказали уничтожить. В нем вся ее жизнь. Тридцать тысяч фотографий — хроника окончания ее подростковой жизни и перехода к взрослой. И она не помнит, когда в последний раз делала резервную копию.