47
Третий игрок
Десять часов.
Самое долгое, когда Сара была вдали от своих детей. Никаких поездок за город, никаких выходных в коттедже. Даже в их медовый месяц Ханна была с ней, внутриутробно.
Радио в машине нет, а разговор то разгорается, то затухает. Слышен только скрип дергающихся дворников на стекле. И остаются ее собственные мысли.
Она думает обо всех тех бессонных ночах, которые последовали после рождения каждого ребенка. Не из-за того, что оба младенца были как-то особенно беспокойны. Напротив, Сара не спала ночами, потому что ее дети были слишком тихими. Она все время прислушивалась, пытаясь уговорить себя, что Ханна все еще дышит. Она сидела возле колыбельки Арчи, не доверяя его судьбу ночи.
Разве после того, что случилось, эта паранойя когда-нибудь пройдет?
Конечно, она сейчас с ней; это и волоски на затылке, отказывающиеся улечься; и голос в ухе, шепчущий, что остальные держат ее рядом только потому, что она слабее, а им может понадобиться жертва; это внутренняя уверенность, что она сидит в машине, полной лжецов.
Однако после их материнского разговора Саре уже тяжелее доверять своим опасениям по отношению к другим. Она больше не уверена в том, что, как ей показалось, она видела на шоссе. Правда ли кто-то пытался толкнуть другого игрока под проезжающий грузовик? С чего бы им это делать? Сократить количество участников, увеличить собственные шансы на выигрыш? Выигрыш чего?
Кроме того, Ной с Мэгги вернулись за ней. Что, конечно, снимает с них подозрения. Ведь так?
А вот с Бреттом что-то не так. Он как-то изменился после шоссе, и она не может понять, что с ним. Как будто должна быть еще какая-то причина, кроме стресса, связанного с риском для жизни. Она пытается представить на месте Бретта Нила и не видит его сидящим за столом и ведущим беседу. Она не может представить себе ничего близкого к рациональному.
Бедняга Нил. Она думает о том, как прошел его день.
Поздно вечером он проверяет свой телефон и обнаруживает десятки пропущенных звонков и голосовых сообщений от жены, которые, должно быть, звучали пугающе, хотя Сара вообще не помнит, что говорила. Он пытается перезвонить и понимает, что ее телефон выключен. Примерно в это время с ним связывается теща и говорит, что Арчи с ней, Дюк мертв, и Сара увезла Ханну… неизвестно куда. Он спрашивает Энн, как выглядела Сара, и она говорит ему, что та ужасно торопилась и вела себя так, будто ей в спину приставили пистолет. Видела ли Энн Ханну в машине? Нет, как ни странно, она ее не видела.
И вот уже поздняя ночь, а от жены никаких известий, дочери и след простыл, только убитая собака на заднем дворе. Станет ли он звонить в полицию? Возможно, если поймет, что смерть Дюка не была случайной, но какие у них могут возникнуть подозрения? Может, в Дюке и души не чаяли, но с точки зрения закона он был всего лишь псом, испорченным имуществом. Что касается Сары… Как часто Нил сомневался в психическом здоровье своей жены? Сколько раз в спорах он называл ее неуравновешенной?
Задумался ли он уже, всего на секунду или две, не сорвало ли у нее в конце концов крышу?
Убила их собаку и сбросила их первенца в воду?
Нет! Именно поэтому она должна подать ему сигнал. Просто короткое сообщение, как подмигнуть с другого конца многолюдного помещения. Ей надо было оставить подсказку, и какая же она тупая, что не догадалась этого сделать. Только и думала о технологиях, телефонах и камерах, а оставить клочок бумажки ей и в голову не пришло. Все произошло так быстро. Разумеется, в этом и смысл. Курицы, лишившись головы, не останавливаются, чтобы подумать.
Сейчас, когда есть время поразмыслить рационально, идеи приходят одна за другой. У Стива в двенадцатом доме установлен видеодомофон. Может ли полиция обойти соседние дома и расспросить о смерти Дюка — в связи с подозрениями о попытке кражи со взломом — и попросить проверить записи? Что они могут там увидеть? Не просто убийцу собаки, а какого-то незнакомца, выходящего из дома Миллиганов с Ханной на руках? Увидят ли они машину?
Сердце Сары начинает тревожно биться. На этот раз это не только страх. Это адреналин. Это шанс.
Она чувствует, что сблизилась с этими людьми в этой машине, но все же недостаточно близко, чтобы разделить с ними поток сознания, и она старается не выдать ни своих мыслей, ни чувств, словно пряча выигрышную комбинацию. Сара даже сует руку в карман пальто, сжимая чертов одноразовый телефон, обхватив его пальцами, как будто микрофон может убрать предательские мысли из ее головы. Бесит, что у нее есть телефон, она знает номер Нила наизусть, но не может воспользоваться им. Если бы только она могла отправить всего одно сообщение, какой-то код, что-то настолько быстрое, что незаметно проскочит мимо шпионских программ, отслеживающих ее действия.