О том, что этот мир мучился, рассказывали болезненные очертания деревьев, заточенных в каменные саркофаги, безбрежные пашни, раскинувшиеся у подножья башни, на которых вместо пшеницы или риса всходили лишь осколки горной породы. Перед Софьей видением предстали те неизвестные времена, когда все цвело в этом мире, а по лугам и полям бегали такие же, как она, румяные девушки, играли ребятишки. И люди как-то налаживали свой нехитрый быт за пределами башен льоров. Было ли так? Или только снилось?
Ничто не напоминало о прошлой жизни Эйлиса. Он словно спал и лишь изредка издавал стон от терзавших кошмаров, воплощенных в грозовых раскатах.
– Он не лгал… Это и правда умирающий пустынный мир, – сдавив пальцами край подоконника, отрывисто заключила Софья.
– Кто «он»? – поинтересовался Раджед, спеша отвести гостью от окна, мановением руки вообще стирая его, закладывая камнем и завешивая вычурным гобеленом. Но на прощанье он бросил полный тоски взгляд на ту пустыню, что пришлось созерцать его гостье.
– Не важно. Господин льор, покажите, где моя сестра, – посмела поглядеть в упор на льора Софья.
Вид разрушенного мира нагнал на нее еще больше уныния и презрения к похитителю. Ведь со всей его магической силой он только дурачил ее, показывая чудеса башни. А его владения лежали в скорбных руинах. Пытался завлечь грудами камней? Гордился разрушениями? Нет! Он стыдливо прятал немощь и уродство гибнущего мира.
– Это ли слова согласия, чтобы остаться? – возмутился в свою очередь Раджед, уже немного злясь от неопределенности. Это проступало во всем его облике: нетерпеливых и все более торопливых движениях, изогнутых в напряженной полуулыбке губах и сдвигавшихся черных бровях. Похоже, Софья оставалась для него загадкой, к которой он не находил верного ключа.
– Пока нет, – оборвала она возможные кривотолки, применяя все свое очарование и такт: – Но как мне удостовериться, что вы не лжете?
Вышло неловко, ребячливо. Софья к шестнадцати годам еще ни разу не очаровывала мужчин или хотя бы сверстников, пряталась от них. Все ее попытки играть в хитрую кокетку терпели фиаско. Робкая тихоня – вот кто она. Софья злилась на себя, злилась на льора, не хватало сил сдерживать гнев загнанного в угол зверька.
– Пожалуйста, вот она… – развел руками Раджед, вновь унося в стремительном темпе через сотни комнат и просторных залов.
Вскоре показалась небольшая спальня, где под тяжелым оранжево-бордовым балдахином возвышался саркофаг, напомнивший хрустальный гроб из сказки о Белоснежке. И от невольного сравнения Софья устрашилась собственных мыслей.
Под прозрачным покровом на широкой кровати лежала в позе эмбриона трехлетняя девочка, в которой безукоризненно угадывались черты Риты. Без сомнений, это была ее сестра, целая и невредимая. Она слегка шевелилась во сне, даже меняла позу, вытягивая пухлые ножки. Соня в какой-то мере успокоилась: худшие ее опасения не подтвердились. Но ни единой идеи не возникало, как поступить дальше.
– София, вы выглядите бледной, – донесся точно из-за завесы голос неприятно услужливого Раджеда. – Может быть, отдохнете пару дней? Самые шикарные покои уже ждут вас, мягкие бархатные подушки и пуховые перины всегда готовы избавить от усталости.
Софья только дернула плечами, отгоняя оцепенение и новые страхи, ведь никто не рассказывал ей, чем опасен колдовской сон под стеклянным колпаком. Хотелось верить, что ничем. «Хоть бы это была лишь мера предосторожности, чтобы как раз не мучить ребенка», – успокаивала себя Софья. Но любая мысль о том, что Раджед может оказаться лучше, чем прочно вошедший в сознание образ тирана, вызывала неприязнь к самой себе.
– Я только пришла вернуть сестру, – повторила, наверное, в сотый раз Софья. – Хотелось бы, чтобы вы отдали ее как можно скорее и отпустили нас.
– Вас? Обеих? – с дьявольской ухмылкой подскочил к ней льор, становясь непреодолимым препятствием между сестрами. – По-моему, об этом речи не шло в нашем маленьком договоре.
– Верните хотя бы Риту, – бессильно взмолилась пленница, непрестанно глядя через плечо льора на прозрачный саркофаг. Самого правителя башни она все это время словно не замечала; он представал для нее преградой и опасностью.
– Но если я ее верну, где гарантия, что вы не попытаетесь сбежать? – вновь торговался чародей.
– Похоже, вы сделаете все, чтобы мне не удалось.
Софья сдвинула светлые брови. Она вновь испытала прилив ненависти, но на этот раз уже без фантазий об уничтожении врага, а бессильной, туманившей рассудок.