— Она жива Тирион, — серьезно сказал Джейме, — я знаю, я бы почувствовал ее смерть. Я должен ее найти, где бы она не была.
— Можешь не передавать от меня привет, — усмехнулся Тирион, — где начнешь поиски?
— Там где ведома вся магия, что только есть в мире, — ответил Джейме, — в Асшае.
Девушка не плакала — все слезы и вопли остались в прошлом, когда чудовища в звериных шкурах атаковали кортеж лорда Толлета. С тех пор как в долине воцарился Гаррольд Аррен, многим казалось, что дни бесчинств горцев остались в прошлом, однако ближе к Лунным Горам еще продолжались дерзкие набеги. Они убили лорда Толлета, его стражу, а дочь захватили в плен. Она тряслась от страха, опасаясь покушений на свое девичество — но ни один из горцев не пытался опорочить девицу Толлет.
Она еще не знала, что ей уготована куда более страшная участь.
Дикари отвезли ее к мрачному сырому ущелью, где чащоба Змеиного Леса сходилась с Лунными горами. Привязав девушку к высокому чардреву, выросшим перед входом в ущелье, горцы из клана Молочных Змей, бормоча какую-то тарабарщину поспешно удалились. Только сейчас девушка заметила на камнях вокруг нее толстый слой зеленой слизи и валявшиеся всюду кости людей и животных.
А потом послышалось жуткое шипение — и девушка закричала, увидев выползавшее из ущелья змееподобное чудовище. Страшно блеснули зеленые глаза и тварь ударила, одним рывком вырвав несчастную из пут. Послышался жуткий крик и в следующий миг чешуйчатые белые кольца обвились вокруг жертвы, выдавливая из нее жизнь.
Насытившись, Белый Червь пополз обратно в сырую пещеру, ставшую его новым домом. Войско Гаррольда Хардинга, поддержанное северянами, взяло штурмом Чаячий Город, похоронив амбиции Джеймса Аррена вместе с ним самим. Однако никто так и не нашел Арабеллу Аррен: по городской канализации она выбралась из города, вернувшись в те края, откуда она впервые явилась в этот мир. Сейчас она дремала на берегу подземного озера, обвив снежно-белыми кольцами кладку из двадцати огромных яиц.
Иное подземелье, не менее сырое и мрачное оглашали сейчас жуткие вопли. Небольшой зал окружили по краям стоявшие на пьедесталах из маслянисто-черного камня жуткие статуи, изваянные из черно-зеленого минерала с золотыми прожилками. Титанические чудовища с когтистыми лапами, щупальцами и перепончатыми крыльями бесстрастно рассматривали выпуклыми глазами обнаженную женщину, извивавшуюся на черном алтаре. Между ее раздвинутых ног скорчился пожилой человек в потрепанной черной хламиде. Тут же стоял звероподобный гигант с изъеденными язвами и кавернами уродливым лицом. В руках он держал большой черный кристалл с множеством граней, на которых мерцали багровые искорки. На плече великана, сжав на груди маленькие лапки, сидела большая крыса с получеловеческим личиком.
Женщина вдруг страшно закричала, забилась на алтаре, когда человек в хламиде резко выпрямился, держа в руках извивающееся тельце, покрытое кровью и слизью. Акушер поднял его над головой, показывая матери, и мрачные подземелья разрушенных городов Лэнга огласил странный звук, напоминающий одновременно детский плач, кваканье огромной лягушки и львиный рык. Губы лежавшей на алтаре женщины искривились в счастливой улыбке.
— Мое наследие, — прошептала Серсея, — моя династия.