Стены были обшарпаны, кое-где краска отслоилась от стены. Здесь воняло плесенью в сочетании с медицинским спиртом.
- Эй, вы! – крикнула она, стуча в дверь, но никто не ответил ей. Она вновь села на кровать, прислоняясь к стене все плотнее. Прижав колени к груди, боролась с желанием зареветь. Легкий гул видеокамеры в верхнем углу над дверью отвлек ее от слез.
Ей хотелось заорать на камеру, на своих похитителей и на саму себя. Она проклинала Винса, убедившего ее прийти сюда. Но сама ведь изъявила желание, устав от беготни и игры в кошки-мышки.
Хоть бы ей удалось понять смысл всего этого. Она беспокоилась о Зи, но ей было до смерти жаль Винса. Просто ужас. Как будто это происходит не с ней. Она никогда не видела, как кто-то умирает. Это было похуже, чем в кино. Это было до тошноты неожиданно. Секунду назад он был полон сил, а в следующую секунду свалился замертво как подкошенный.
Слезы заструились по ее лицу. Она недолго знала Винса, но ей было легко с ним. В вышедшей из-под контроля ситуации он оставался спокойным и хладнокровным, что заставляло и ее чувствовать себя спокойно.
Хотелось пожалеть себя, свернуться в клубочек и просто уснуть. Но для такой роскоши у нее не было времени. Она никогда раньше не ревела от злости, а теперь вот ревет.
По телу постоянно пробегали нервные спазмы. Как будто каждое нервное окончание корчилось в чане с электрически заряженной водой. Она уже однажды испытывала такое чувство, много лет назад, в больнице, ожидая новостей о состоянии брата. Это было то знакомое предвкушение того, что жизнь вот-вот изменится навсегда, но в этом случае, она уже изменилась.
По спине поползло безумие, пальпируя шею как лапы паука, в дьявольском поиске ее ствола мозга. Это было что-то, чего она никогда прежде не испытывала, потребность наброситься и убить, жажда крови и мести.
Кэндис сделала глубокий вдох. Надо держать себя в руках. Они хотят сломить ее, довести до безумия, заставить потерять самообладание и сморозить глупость. Она не пойдет у них на поводу. Ее мозги были единственным, чем она располагала сейчас, ее единственным оружием.
Знакомый звук вставляемого в замок ключа, и лязг открываемой двери отвлекли ее от мыслей. Она села и придвинулась к краю кровати. Ангус вошел в дверь.
- Моя сладкая конфетка. Как чувствует себя моя звезда сегодня?
- Где я?
- В Нью-Джерси.
Она обвела комнату взглядом.
– Что это за место?
- Айрон-Стоун-Маунтин.
- Старая психиатрическая больница?
Он улыбнулся и повертел в руке ключи.
– Ты слыхала о ней.
- О ней каждый слыхал.
- Тогда ты знаешь, что не стоит и пытаться сбежать отсюда.
Она засмеялась и встряхнула головой.
– Что это, Ангус? Я имею в виду, что это, черт возьми? Ты – психбольной? Твоя мамочка не долюбила тебя?
Ни один мускул не дрогнул на его лице, а ей так хотелось. Он лишь стер с лица улыбку.
– А, это, моя дорогая, звучит как обвинение. Это – символ вырождения Америки. Ты заходишь слишком далеко.
Она прищурилась.
– Что это вообще значит?
- О, Кэнди….Я думал ты поумнее будешь
- И что, это типа политического движения что-ли?
- Нет, это своего рода социологический эксперимент, то, чего хотят люди. Мы сами лишаем себя сырья. Это - самое дно. Это - сигнал к пробуждению реальности великой Америки.
Она смеялась дольше, чем того хотела. Это было совсем не смешно, но все же рассмешило ее.
– Итак, ты терпеть не можешь ТВ- Реалити-шоу, и решил разрушить парочку-другую невинных жизней. Я правильно понимаю?- Она вновь засмеялась. – Парниша, ну ты и лузер!
Наконец каменное лицо Ангуса сменило выражение. Она непреднамеренно задела его за живое.
- Я не лузер, дорогуша. - Он указал на стену. - Это они лузеры! Они! Они лузеры. Они лузеры, которые в настоящем мире тратят свою жизнь впустую на социальные сети и реалити-шоу, осмеливаясь на фантастические приключения в Интернете, в то время как реальная жизнь, самая что ни на есть настоящая, уходит у них из-под ног. Такие же лузеры на двадцать лет поместили меня в адские условия и говорили, что я ни на что не годен. Они посмели судить меня. - Он засмеялся, - Конечно же, меня выпустили раньше срока за хорошее поведение.
Он сделал шаг ей навстречу.
- Знаю, что ты понимаешь меня. Я наблюдал за тобой. Я знаю тебя и знаю, что ты понимаешь, в каком положении я нахожусь. Ты одна из тех, кто не может жить без блогов и соцсетей. Ты все понимаешь. - Он отошел и направился к двери. - Поэтому я поддерживаю тебя, Кэндис. Я хочу, чтобы ты выжила.
- Почему ты сказал, что я просила об этом?
Он в растерянности взглянул на нее.
- Не понимаю.
- По телефону ты сказал, что я просила об этом.
- Но ты действительно просила.
- Когда?
Он расправил руки.
- Все об этом просят. Все, кто отравлен упадком Америки, умоляют об этом каждый день. Но ты просила о том, чтобы выиграть эту игру.
Она встала.
- Расскажи мне.
Он наклонил голову.
- Что рассказать?
- Об игре.
Он несколько секунд пристально на нее смотрел, затем улыбнулся и медленно кивнул.
- Я знал, что ты согласишься. - Он сделал шаг ей навстречу. - Что ты хочешь узнать?
- В чем состоит игра?
- Я не могу тебе этого сказать.
- Почему?
- Тогда тебя невозможно будет застать врасплох. Я хочу, чтобы все выглядело реально на камеру. Если ты будешь знать о предстоящих событиях, то не будешь действовать естественно.
- Я могу подыграть.
Ангус рассмеялся.
- Нет, не сможешь. Такую естественность невозможно сыграть, уж поверь мне. Я сотрудничал с достаточным числом актеров и знаю, что никто не сможет сыграть это правдоподобно. Разве ты не понимаешь, что именно поэтому реалити-шоу такие популярные? Людям нравятся, когда кого-то застают врасплох вопреки сценарию. Даже если это вольная интерпретация, все равно сцена остается правдоподобной только в своем первоначальном состоянии. Людям это нравится, потому что они думают, что могли бы оказаться на месте героев. И именно это, Кэндис, трогает до глубины души.
- А что, если все умрут? Или если никто не будет играть?
- Тогда эта игра станет очередным фестивалем снафф-видео. Но, мне кажется, что необходимость спасаться бегством всех растормошит.
Он вышел и запер за собой двери. Кэндис опять плюхнулась на кровать.
Глава 25
Он открыл глаза в темноту и, как обычно, не смог дышать. Бил озноб, сильные конвульсии и судороги сотрясали его тело, пока он судорожно рыл землю и выкарабкивался из неглубокой могилы.
Когда он упал на колени, его охватила тошнота и кашель, но, наконец, смог вдохнуть и ожил. Перевернулся на спину. Всё плыло перед глазами. Он снова вернулся.
Винс Марко был мертв. Кем именно он стал сейчас, он не знал. Никогда не знал. Выяснение его новой личности всегда проходило сложно и было переполнено ожиданием. Это была игра, в которую он не хотел играть, но у него никогда не было выбора.
До сих пор он не понял до конца, как это работает. И не знал, почему его внешность остается прежней, но все принимают его за другого человека. Он был Винсом Марко почти год.
Он разрушил репутацию очень хорошего офицера Нью-Йоркской полиции. Настоящий Винс Марко погиб во время ареста наркокартеля. Однако для всего мира он был жив, пока Рина не выстрелила ему в голову.
На данный момент у него не было личности, он существовал только тогда, когда хотел. Предстать перед людьми было нелегкой задачей, но иногда это удавалось.
Был жив, но застрял в другом, необъяснимо сложном, измерении. Он всегда выбирался из неглубокой могилы, но похоже это не имело никакого значения. Возможно, это был просто символический ритуал.
Только надеялся, что в этот раз быстро найдет свою новую личность. Он не мог выбирать. Просто проходило время и она появлялась сама.