Я поворачиваюсь и обращаю свое внимание на бариста. Быстро заказываю миндальное латте для себя.
— Ты что будешь? — спрашиваю Лаклана.
— Чай, черный, — отвечает он.
— Ооо, черный чай, рискуешь, — дразню его я.
Он не улыбается в ответ. Просто нахмурившись смотрит на меня, будто я слишком глупа, чтобы выжить.
Ну, разве все идет не отлично? Я напоминаю себе, я здесь не для того, чтобы понравится Лаклану, быть сексуальной, милой, смешной или такой, как обычно бываю. Я здесь чтобы написать о дурацкой благотворительности Брэма. И снова мысленно проклинаю этого шотландца.
Оплачиваю заказ и отхожу в сторону пока мы ждем наши напитки.
Лаклан запускает руку в карман джинс и достает две мятые купюры, протягивая их мне.
— Что это? — спрашиваю я.
— За чай, — хрипло говорит он.
— Спасибо, — отвечаю я, — но я угощаю. Не беспокойся.
Он что-то ворчит и идет к стойке, засовывает деньги в банку для чаевых, получая благодарное спасибо от загруженного баристы.
К счастью, он сразу же получает свой чай, и мой латте почти готов, так что нам не надо неловко стоять и думать, что же сказать. Я провела все утро, придумывая вопросы, которые собираюсь задать ему, но теперь, когда он здесь стоит передо мной, я едва могу вспомнить, где я работаю
— Итак, — говорю я, мечтая, чтоб вопросы были написаны в моем телефоне, а не в блокноте. Который я забыла в офисе. Конечно же. — Не хочешь прогуляться на воздухе?
Он кивает, делая глоток чая, его глаза смотрят куда угодно, кроме меня.
Я прочищаю горло, и мы уходим из кафе и идем мимо магазинов. На самом деле это отличное место, чтобы встретить кого-то, кого ты не знаешь – здесь есть на что посмотреть.
Но, конечно же, все, что я хочу сделать, так это смотреть на него, хоть я и чувствую, что мои глаза, блуждающие по нему, это не совсем достойно. Просто трудно вести себя по-другому идя рядом с таким зверем. Я чувствую себя такой маленькой.
— Ты раньше давал интервью? — спрашиваю я.
Он искоса смотрит на меня.
— А ты?
Я гримасничаю, немного смущенно.
— Э-э, не совсем. Это мое первое. Имею в виду на законных основаниях. В университете я писала для школьной газеты, но это было чертовски давно.
Он кивает. Еще один глоток чая.
— Брэм упоминал об этом.
— О чем он еще упоминал?
— Что это поможет привлечь к нему внимание.
— К нему? — повторяю я. — Разве ты в этом не участвуешь?
Лаклан пожимает плечами.
— На самом деле нет. Я просто помогаю, чем могу.
Мы подходим к двери, ведущей на улицу к докам, и он придерживает ее для меня. Что ж, по крайней мере, он не забыл о манерах.
— Спасибо, — говорю ему я. Он издает пренебрежительный звук.
Воздух снаружи свежий и чистый, и кажется, прочищает мне голову. Солнце светит с такой яркостью, которую мы редко видим в это время года.
— Итак, возвращаясь к тебе, — говорю я, возвращаясь к теме. — Ты давал много интервью? Хочу сказать, не знаю, привык ли ты к этому, играя в регби. Разве регбисты там не знаменитости?
Еще один кивок.
— Я давал интервью, да.
Мы останавливаемся у перил с видом на паромы, наблюдаем за чайками, кружащими над головой, и я задумываюсь, должна ли я делать пометки. Опять же, он пока не дал мне никакой информации.
— И за какую команду ты играешь дома в Шотландии? Я слышала, ты представлял страну на чемпионате мира.
— Я играю за Эдинбург. И я был на двух последних чемпионатах.
— Вы выиграли? — с надеждой спрашиваю я.
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня и немного качает головой. Могу поклясться, это его позабавило.
— Нет.
— Оу, это отстой, — говорю я, не уверенная, какой тут может быть правильный ответ.
Он пожимает плечами. Прислоняется к перилам и смотрит вдаль. Ветер треплет его волосы, солнце подчеркивает золотисто-коричневые пряди.
Я делаю то же самое и опираюсь на перила рядом с ним, мои руки выглядят как зубочистки по сравнению с его. Рукава закатаны, демонстрируя толстые предплечья. Я смотрю на татуировки, слова и изображения, и когда поднимаю взгляд, он смотрит на меня сверху вниз. Я не уверена, что он понимает, насколько интенсивным может быть его взгляд, и мне очень сложно отвести глаза
— Твои тату рассказывают историю? — удается выдавить мне.
Он продолжает пристально смотреть на меня, невозможно понять, о чем он думает. Затем он смотрит на свою руку и напрягает ее.
— Всё рассказывает какую-то историю.
Теперь моя очередь смотреть на него.
— Может, пояснишь?
— Мои татуировки помогут статье?