Гэлли подумала о человеке, которого стащил с холма падающий валун. Это тоже был ее отец. Так работала мифосфера. Чем дальше по ней продвигаешься, тем всё становится более суровым и странным.
- О! – воскликнула она. – Неужели нет никакого способа освободить тебя отсюда?
Сайр Сиф улыбнулся ей. Улыбка была измученной, но Гэлли редко приходилось видеть более милую.
- Не думаю, что у тебя получится, - ответил он. – Но, возможно, твоя мать сумела бы.
- А где она?
- Где-то еще в этом аду. Она…
Его прервала секретарша, несущая аккуратную стопку блестящих пластиковых папок.
- Эти все неправильные, - сказала она. – Их надо переделать.
Она свалила папки поверх груды, уже находившейся в лотке «ВХОДЯЩИЕ». Груда была слишком высокой, чтобы удержать их. Они соскользнули вбок и упали на пол, утянув за собой половину остальных бумаг.
Сайр Сиф издал стон отчаяния и наклонился подобрать их. Гэлли нырнула под стол, чтобы помочь. Там внизу, лицом к лицу, отец прошептал:
- Думаю, она должна быть на женской нити, в каком-нибудь более диком месте, чем это.
- Хорошо, - прошептала Гэлли в ответ.
Она проползла под столом и высунула голову рядом с аккуратными ногами секретарши.
- Не могли бы вы помочь? – спросила она.
- Не входит в мои обязанности, - холодно ответила секретарша.
- Но это вы их уронили, - заметила Гэлли.
- Не хочу порвать колготки, - парировала секретарша. – И ты не должна быть здесь. Ты мешаешь заключенному работать. Лучше уходи отсюда, пока тебя не обнаружил менеджер.
- Корова! – пробормотал отец, всё еще наклонившись под стол, и громко добавил: - Да, лучше уходи, Гэлли. Мы не хотим, чтобы у тебя тоже были неприятности.
- Хорошо, - ответила Гэлли. – До встречи.
Она яростно протиснулась наружу мимо аккуратных ног секретарши, надеясь, что в процессе порвет ей колготки, и встала между других столов.
- Я вернусь, - заявила она секретарше. – Так что берегитесь.
Но секретарша просто развернулась и ушла. Гэлли пробралась между столами, за которыми кипела работа, и подошла к двери. Там она обернулась помахать отцу, но он уже снова погрузился в лихорадочное перекладывание бумаг и не поднимал взгляда. Гэлли вздохнула – тем вздохом, который поднимается из самых глубин души – и толкнула дверь, выходя.
Снаружи расстилающаяся перед ней нить стала туманно-прозрачной, словно запотевшее стекло. Гэлли поспешила по ней, смаргивая слезы и отказываясь смотреть на разворачивающиеся по обеим сторонам тоскливые сцены, пока нить у нее под ногами не стала внезапно почти такой же прозрачной, как воздух. Гэлли обнаружила, что идет высоко над мешаниной крыш и башенок гостиницы тети Мэй. Она могла видеть водосточный желоб и окно, через которое проползала в день своего приезда. Внизу впереди находился примыкавший к дому парк, кишащий бегущими фигурами Тайсов и Лакстонов, спешивших к выгону, где возле карточного стола стояла Гармони. Гэлли слышала, как часы названивают «Над радугой», но очень медленно, как если бы у них почти закончился завод. И Толли почти выиграл. Он преодолел половину пути по выгону, толкая и катя перед собой гигантское яйцо. Это настолько напомнило Гэлли человека, закатывавшего валун на холм, что она остановилась, содрогнувшись.
А потом подумала: «Эй! Я могу выиграть!»
И побежала. Спустившись по почти невидимой стеклянной нити, она прошла в миллиметре от Толли и его яйца и, тяжело дыша, приземлилась перед карточным столом.
- Это последняя капля! – завопил он. – Я расскажу!
- Я достала – золотое яблоко! – выдохнула Гэлли.
Гармони улыбнулась – похоже, она переборола свое дурное настроение.
- Давай посмотрим.
Гэлли расстегнула молнию на кармане и достала яблоко. Одно мгновение оно ярко сияло, словно маленькое солнце, и источало чудесный яблочный аромат. Но когда Гэлли протянула его Гармони, оно оказалось пластиковой елочной игрушкой – вроде тех, что Гармони раздавала в качестве призов.
- О! – произнесла Гэлли. – Но оно было яблоком! Это правда оно!
- Я знаю, - ответила Гармони. – Здесь они становятся такими, - и она передала Гэлли другое точно такое же яблоко. – Твой приз.
- Ненавижу вас обеих! – прорычал Толли, опираясь руками на свое гигантское яйцо, и самодовольно добавил: - Однако. Я попутно украл немало бриллиантов. И я всё равно расскажу про Гэлли.
Затем появился Джеймс, размахивая чем-то, похожим на заостренный стержень, с одного конца которого развевались шелковые нити.
- Это оно? – спросил он Гармони. – Оно было на ее прялке. Но я прошел буквально по лезвию бритвы. Она почти проснулась и сказала: «Поцелуй меня!» - и я просто убежал!
С другой стороны тяжело поднялась Люси с высохшим куском пирога в руке.
- Из стены ее домика, - выдохнула она. – Она меня увидела и гналась за мной всю дорогу досюда. Не думаю, что захочу еще раз играть в эту игру.
- Я добыл яйцо птицы рух! – громко произнес Толли.
Он продолжал это повторять, пока прибывали остальные, размахивая необычными предметами и толкая Гэлли, пока она аккуратно убирала оба яблока в карманы и застегивала молнию.
- Это похоже на тиски для пальцев? – услышала она чей-то вопрос.
- Знаю, выглядит, как кучка желе, - сказал кто-то еще, - но это правда глазное яблоко.
- Я добыл яйцо птицы рух!
- Эта карта правда была Дамой Червей, честно. Она живая. Она вроде как извивается.
- Я поймал лиса, но он укусил меня и убежал. Мне нужно делать укол, Гармони?
- Я добыл яйцо птицы рух!
- Извини за кровь, Гармони. Он как раз убил ее, когда я добрался дотуда. Это было ужасно.
- Я добыл яйцо птицы рух!
- О, умолкни, Толли! – резко велела Гармони. – В чем дело, Трой?
- И я расскажу, - пробурчал Толли, когда последним появился Трой – притихший и подавленный.
- Я нигде не смог найти тот сад, - сказал Трой. – Так что я вернулся, и по какой-то причине нить провела меня через дом. Меркер в холле на телефоне. Он рассказывает дяде Юлиону об игре.
- Только этого нам не хватало! – воскликнула Гармони. Она сгребла карточки, метки и часы в свой цветастый пакет и сложила стол. – Все, идите положите свою добычу в шкаф трофеев. Он будет открыт для вас. Толли, тебе придется оставить яйцо здесь и надеяться, что дядя Юлион не заметит его. Трой, Гэлли, пойдемте со мной. Нам лучше найти тетю Мэй.
Тетя Мэй выбежала из дома, когда они подходили к нему. Она позволила Толли в сопровождении толпы Тайсов и Лакстонов пронестись мимо нее внутрь и остановила Гармони, Троя и Гэлли.
- Быстрее, - сказала она. – Юлион уже едет сюда. Если бы только Меркер не был таким чертовски исполнительным! Но Юлион ведь его отец. Юлион понятия не имел, что Гэлли здесь с нами, и он в ярости. Мы должны увезти ее.
- Он знает об игре? – спросила Гармони.
- Нет… если бы он знал, что она играет в это, он бы пришел в бешенство! – расстроенно ответила тетя Мэй. – Но я бы увезла ее, даже если бы она не играла. Гэлли, ты лапочка, и ты спасла нас от потопа, и то, что с тобой сделали – просто позор. Гармони, Трой, думайте, что делать – быстро.
- Мы должны были забрать ее к маме, когда уедем, - сказал Трой, - чтобы она пошла в школу в Шотландии, сказала Плейона. Мы можем забрать ее сейчас.
- Да, да, заберите ее к Элли. Немедленно, - выдохнула тетя Мэй. – Идите наверх и упакуйте свои вещи. Все.
Трой и Гармони не стали терять время. Они бросились внутрь дома и помчались по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Тетя Мэй, с распустившимися длинными прядями волос выглядевшая совершенно обезумевшей, схватила Гэлли за руку и под перестук ожерелий потянула ее наверх. Когда они добрались до комнаты Гэлли, тетя Мэй вытащила из-под кровати ее маленький чемодан, покачала головой – из-за чего распустилось еще больше волос – и принялась рыться в шкафу, пока не нашла большой вещевой мешок. Она запихала туда всю новую старую одежду Гэлли так быстро, как Гэлли успевала ее передавать. Тетя Мэй как раз втискивала щетку и гребень поверх умывальных принадлежностей, когда примчались Трой и Гармони. Трой – с гигантским рюкзаком, а Гармони – неся разбухшую сумку для авиаперелетов.