Она сидела рядом с ненастоящим котом, пытаясь не думать вовсе. Вдалеке снова послышались беготня и крики, но она не посчитала это слишком важным.
На мгновение Гэлли показалось, что она плачет. Тяжелые капли падали на ненастоящего кота и брызгали ей на ногу. Только когда другие капли упали ей на голову, Гэлли поняла, что вода появляется откуда-то еще. Она посмотрела наверх. Потолок над ее диваном покрылся перевернутыми вверх ногами лужами, а в их центре образовывались большие желтые вытянутые капли и шлепались вниз. Почти в тот же миг, когда она подняла лицо, лужи стали слишком большими, чтобы удерживаться наверху, и вода потоками хлынула вниз – почти с той же силой, с какой снаружи шел дождь.
Гэлли подпрыгнула.
- Ой-ё-ёй, - произнесла она, собирая подушки и ненастоящего кота и сваливая их в сухое кресло.
Она попыталась отпихнуть диван из-под потопа, но он был слишком тяжелым для нее. И она добилась только того, что ее забрызгало плещущей от ковра водой.
- Думаю, лучше кому-нибудь сказать, - с сомнением произнесла Гэлли и выбежала в коридор.
Поблизости никого не нашлось, но откуда-то сверху доносилось немало криков и топота. Гэлли неуверенно взобралась по лестнице – мимо маленькой надежной комнаты, которую ей отвели, и дальше наверх направо.
У самого верха ее встретила целая река, переливающаяся со ступеньки на ступеньку, точно водопад. Выйдя на лестничную площадку, Гэлли обнаружила, что та превратилась в маленькое продолговатое озеро, а ведущий направо коридор, который, должно быть, проходил прямо над гостиной, представляет собой темный туннель, заполненный дождем.
- Выключите свет! Это опасно! – крикнул кто-то.
Где-то вне поля зрения прогрохотали и прошлепали шаги, и голоса невидимых кузенов и тетушек завопили:
- Толли! Где ты? Ты нам нужен!
И:
- Принеси сюда то ведро, быстро!
И:
- Бросай все полотенца здесь на пол!
А в промежутках все снова звали Толли.
- Думаю, они уже в курсе, - сказала Гэлли самой себе.
Она стояла наверху лестницы в стороне от водопада, размышляя, что ей следует делать.
Из дождя в темный коридор выскочили Тетя Мэй и Трой, оба промокшие до нитки, и, увидев Гэлли, со всплеском остановились.
- Она подойдет! – вскричал Трой. – Она даже немного меньше Толли.
- О, тогда она пойдет! – выдохнула тетя Мэй.
Вода забрызгала вокруг ее мокрых тапочек, когда она спикировала на Гэлли и схватила ее за руку.
- Не возражаешь помочь нам, дорогая? Один из водосточных желобов засорился, а мы все слишком большие, чтобы выбраться из окна.
Трой схватил другую руку Гэлли, и они вдвоем потащили ее по лестничной площадке. Озеро моментально промочило туфли и носки Гэлли. Она удивилась, обнаружив, что вода не больно-то холодная. Но с другой стороны, вся Ирландия была не такой холодной, как Лондон.
- Меркер пытался добраться до него снаружи со стремянки, - объяснил Трой, включая большой электрический фонарик, который держал в руке, - но ветер сдул его вниз. Поэтому его должен освободить кто-то достаточно маленький, чтобы выбраться наружу через окно в верхней ванной комнате.
- Ты сделаешь это для нас, дорогая? – спросила тетя Мэй, когда они погрузились в ливень внутри коридора. – Мы будем тебя держать. Ты будешь в безопасности.
- Да, конечно, - ответила Гэлли, подумав, что у нее нет особого выбора.
- Конечно, ты сделаешь! – тепло произнес Трой.
Дождь колотил и барабанил по их головам и спинам, пока они трое бежали по лестничному пролету, ставшему настоящим водопадом, туда, где фонарь Троя отражался от неспокойных волн еще одного затопленного коридора. Там мельтешили темные фигуры людей, кричавшие друг другу:
- Держите эту дверь закрытой!
И потом:
- Где Толли?
Тетя Мэй и Трой завернули отсюда в сторону и пробрались наверх по еще одному лестничному пролету, который – странным образом – был совершенно сухим. Оба крикнули через плечо:
- Всё хорошо. Нам не нужен Толли. У нас вместо него Гэлли!
А потом снова повернули – в маленькую ванную комнату с наклонным потолком. Кто-то поставил там в раковину большой мигающий фонарь. В его свете Гэлли увидела ванну, втиснутую между полом и наклонным потолком, а над ванной – маленький квадратный люк, который поддерживал открытым тонкий металлический стержень. Дождь яростно хлестал в проем. Гэлли подняла на него взгляд и подумала: «Как я заберусь туда?»
- Не беспокойся, мы поднимем тебя, - сказал Трой.
Он подобрал табуретку и грохнул ее в ванну.
- Запрыгивай сюда, и я помогу тебя подняться.
Прежде чем Гэлли успела пошевелиться, тетя Мэй забралась в ванну со словами:
- Я подержу ее для надежности.
И тут ее промокшие насквозь тапочки выстрелили из-под нее, она с плеском шлепнулась на дно, а табуретка с лязгом врезалась в кран ванны.
- О, только не снова, тетушка! – воскликнул Трой.
Он подставил плечо под машущую руку тети Мэй и помог ей подняться на ноги. Каким-то образом в ходе этого грандиозного барахтанья ожерелье тети Мэй порвалось. Бусины застучали в ванне и раскатились по тускло освещенному полу.
- Конец последнему ожерелью, - весело произнес Трой. – Не наступи на бусины, Гэлли. Пол теперь покрыт ими.
Он поставил табуретку обратно под люк, с плеском забрался в ванну рядом с ним и протянул Гэлли обе руки:
- Давай – забирайся. Возьми мой фонарик и залезай на табуретку.
- Тебе понадобится фонарик, чтобы посмотреть водосток, - выдохнула тетя Мэй – ее волосы теперь выбились из того, что их держало, и топорщились над ее широкими плечами, точно львиная грива. – Водосток – внизу, налево от окна.
Гэлли взяла фонарик, и ее тут же подтянули на табуретку. Она встала там, сильно шатаясь, чувствуя, как Трой схватил ее с одной стороны, а тетя Мэй – с другой, аккуратно сняла металлический стержень со штыря и головой открыла крошечное окно.
Снаружи было кошмарно. Ветер хлестнул дождем ей в лицо. Что еще хуже, когда она рядом с лицом протиснула наружу фонарик и направила его вниз, она смогла разглядеть прямо под собой лишь что-то вроде рва, заполненного бурной водой, а за ним – квадратные очертания замкового парапета. Водосток явно находился глубоко под водой. Ей придется угадать, где именно. Единственный способ, который Гэлли смогла придумать, чтобы добраться до него, заключался в том, чтобы просочиться через окно головой вперед. А потом прощупать.
- Мы тебя держим, - ободряюще произнес Трой, когда Гэлли, извиваясь, поползла вперед.
Ширины люка едва хватало, чтобы она могла через него протиснуться. Пока Гэлли извивалась, штырь, за который цеплялся металлический стержень, пребольно процарапал ей грудь посередине, в то время как сам стержень свисал вниз, стукая ее по голове. К тому времени, как ее ступни оторвались от табуретки и она повисла наполовину внутри, наполовину снаружи, она всё еще находилась в футе от темного рва с водой, а штырь проткнул ей пупок. Гэлли поняла, что придется выбраться наружу целиком.
Она слышала, как маленькая ванная комната позади нее заполняется людьми.
- Так она никогда туда не доберется! – сказал кто-то.
«Ну уж нет, доберусь!» - подумала Гэлли.
- Будьте готовы держать меня за ноги! – крикнула она, и вроде бы кто-то ответил:
- Ладно.
Стиснув фонарик в правой руке, она начала медленно спускаться по покатой черепице снаружи. По Гэлли барабанил дождь. Вскоре у нее возникло ощущение, что он льет наверх внутри ее трусиков. Люк впивался в голени, черепица царапала живот. Единственным утешением было ощущение теплых сильных рук Троя на левой ноге и более мягких, но столь же сильных рук тети Мэй на правой голени. Они вытравливали ее из окна, словно веревку.
Руки достигли ее щиколоток раньше, чем Гэлли могла даже прикоснуться к воде. «Налево», - подумала она. Ей пришлось вытягиваться, просачиваться и тянуться в сторону, пока ее ладонь не смогла погрузиться в рябящий поток. Он ощущался под ее пальцами на удивление не холодным. К этому времени руки держали уже ее туфли. И она снова вытягивалась, и просачивалась, и пыталась удлинить себя, пока кончики пальцев не наткнулись, наконец, на шероховатое освинцованное дно. Гэлли не нащупала никакого водостока. Почти в отчаянии она провела рукой дальше налево. Здесь появилось слабенькое ощущение, будто вода тянет пальцы. Чуть ли не взвизгнув от усилия, Гэлли сумела передвинуть руку в том направлении.
Кончики ее пальцев коснулись чего-то плотного и эластичного. Еще одним отчаянным рывком Гэлли умудрилась засунуть под это один палец, а большой палец положить сверху. После чего она смогла подхватить что-бы-это-ни-было.
Оно вышло с булькающим звуком. Гэлли так удивилась, как быстро всё произошло, что чуть не вскрикнула. Вода хлынула рядом с ее носом справа налево и попыталась утащить с собой ее волосы. Слева образовался водоворот. С приличным свистом он закручивался и так быстро стекал вниз по освобожденному водостоку, что к тому времени, когда Трой и тетя Мэй, всерьез встревоженные издаваемыми Гэлли звуками, начали тянуть ее за щиколотки, водосточный желоб уже опустел.
Трой и тетя Мэй продолжали тянуть. Гэлли быстро и неприятно поднялась по царапающейся черепице, с дикой болью – по штырю, и приземлилась обратно на табуретку в ванне, насквозь промокшая, в разодранном посередине до самого низа платье.
- Она сделала это! – крикнул кто-то.
Из переполненной ванной комнаты позади нее раздались аплодисменты.
- Что это? – спросил кто-то еще. – Что она держит?
Моргая в свете фонаря, Гэлли развернулась на табуретке. Кузены и тети набились в крошечном пространстве, тускло освещенные и таращащиеся на нее – на заднем плане торчала просунутая в дверь мокрая голова кузена Меркера, а впереди к ванне прижался Толли. Трой мягко вынул фонарь из правой руки Гэлли и выключил его. Тетя Мэй схватила Гэлли за левое запястье.
- О, Небо! – воскликнула она.
Гэлли посмотрела туда, обнаружив, что ее пальцы сжимают большую свиную отбивную. Она была сырой и белесой от лежания в воде, и вроде как треугольной, но не возникало никаких сомнений в том, что это такое. И она была почти точно нужного размера и формы, чтобы закупорить водосток.
- Это свиная отбивная! – воскликнула тетя Алиса. – Как это попало в водосточный желоб?
Гэлли посмотрела на Толли, стоявшего внизу рядом с ее промокшими туфлями, и поняла в ту же секунду. Если когда-нибудь ей приходилось видеть вину и досаду, они были в тот момент на лице Толли. Никаких сомнений, Толли надеялся, что героем, пробравшимся через окно, станет он. Но тетя Мэй сказала:
- У нас тут постоянно летают вороны и чайки – должно быть, одна из них уронила.
Гэлли не возразила. Даже несмотря на то, что Толли посмотрел на нее с презрением и неприязнью из-за того, что она слишком слаба, чтобы сказать, Гэлли не проронила ни слова. Она дрожала с ног до головы, а грудь и живот саднило.
- Бедное дитя! – воскликнула тетя Целия. – У нее кровь!
Гэлли подхватили и унесли. Свиную отбивную забрали у нее как трофей, а ее понесли по заболоченным коврам – сначала в чью-то спальню, где Гармони промыла ее поцарапанную грудь и натерла обезболивающей мазью, в то время как кузены носились вокруг, ища для нее меховые тапочки и большой пушистый халат. Потом, завернутую в эти роскошества, ее снова понесли вниз.
- Я могу идти! – запротестовала Гэлли.
- Да, но тебе не придется – ты герой дня, - ответила тетя Мэй.
В итоге она оказалась на кухне, которая по-прежнему оставалась сухой и чудесно теплой, где тетушки квартами варили какао. Там Гэлли сидела в деревянном кресле, окруженная родственниками, которые – за исключением сидевшего в углу и прожигавшего ее сердитым взглядом Толли – восхваляли ее, потягивала какао и постепенно отогревалась. Часть тепла возникала от непривычного ощущения, что она в центре всеобщего восхищения – не считая Толли, конечно.
- Молодчина! – объявил Трой, когда появился на кухне, одетый в красный шлафрок. – Ты храбрая!
А тетя Мэй, теперь одетая в пахнущую затхлостью шубу, крепко обняла ее и сказала:
- Ты отважное дитя! Мы этого не забудем так просто!
Гэлли никогда ничего подобного не испытывала. Тепло по-прежнему оставалось с ней, когда кузен Меркер отнес ее в кровать, и она заснула, погрузившись в теплые, солнечные, умиротворенные сны.