И, конечно же, мне надо было все взять и испортить, потому что это то, что я делаю. Может, если б он не был так чертовски хорош, я была бы в состоянии думать лучше. Я решаю обвинить в этом свою вагину, это она лишила мой мог столь необходимого кровоснабжения.
Я достаю телефон и пишу Брэму.
Все прошло не очень хорошо, пишу я и нажимаю отправить.
Он реагирует почти мгновенно. Я так и думал. Что случилось?
Я задала неправильный вопрос, и он просто остановил все.
О чем ты спросила?
Я стону пока печатаю. Я упомянула, что он был усыновлен. Предполагаю ему это не понравилось.
Брэм какое-то время не отвечает. Вижу точки, говорящие о том, что он печатает сообщение, и знаю, он просто сходит с ума. Наконец приходит сообщение. Это было глупо. Полагаю, он стер все, что первоначально хотел сказать. Здраво. Обычно я не воспринимаю все близко к сердцу, но после произошедшего, я на удивление чувствую себя хрупкой.
Угу, я облажалась. Мне жаль. Но я напишу что смогу. Я могу прийти к тебе с вопросами, если это нормально.
Не беспокойся.
И хотя Брэм сказал не беспокоиться, это не значит, что я не беспокоюсь.
Делаю глубокий вдох и направляюсь обратно в офис, где сажусь и остальную часть дня делаю вид, что сконцентрирована на своей реальной работе.
Глава 4
ЛАКЛАН
Я ненавижу интервью.
Имею в виду, я действительно, на самом деле презираю их. Поэтому когда Брэм сказал мне, что подруга его девушки свяжется со мной, чтобы взять у меня интервью для какого-то еженедельного журнала, я сразу сказал нет.
Не поймите меня неправильно. Я хочу ему помочь. В конце концов, я ведь здесь, не так ли? Я поддерживаю его наилучшим способом, вкладывая собственные деньги. Я всегда был неравнодушен к благотворительности, и хоть я и не видел своего кузена уже много лет, семья для меня не пустой звук.
Но интервью это совсем другое. Нет ничего хуже, чем говорить о себе, особенно с тем, кто может извратить твои слова. Меня уже столько раз называли «трудным»» и «импульсивным» в статьях и интервью, что я просто перестал давать их. Все меньше об игре и все больше обо всех непристойных вещах, которые можно мне приписать. Я больше не играю в эту игру.
А главная проблема состоит в том, что они могут узнать обо мне слишком много. Не обязательно то, за что мне стыдно, а то, что не должно касаться никого, кроме меня. У каждого есть право на личную жизнь, и проблема современного мира в том, что все думают, что тоже имею на нее права. Что бл*дь с того, что я играю за Эдинбург? Это что, означает, что общественность имеет право знать все о моей личной жизни, о моей частной жизни? Нет, это не так.
Хотя Брэм убедительный парень. Он сказал, что статья может помочь обеспечить нам дополнительное финансирование, в котором он нуждается. Тогда он и упомянул, что эта девушка, Кайла, пытается попробовать себя в журналистике, так что она не будет вести себя как те журналисты, к которым я привык.
Он был прав. Девочка та еще штучка. Она и определенно сексуальна, несмотря на то, что первый раз когда я ее встретил, она, будто только встала с кровати. Но более того, у меня сложилось впечатление что она словно неуправляемый поезд, который вот-вот взорвется. Не совсем профессиональный журналист, да. Так что с учетом этого, я сказал да. Если Брэм думает, что это поможет, пусть она берет у меня интервью.
Конечно же, он предупредил меня о ней. Первое о том, что она пресловутая черная вдова, и если я не буду осторожен, она залезет на меня как на чертово дерево. И второе, у нее нет фильтра и она может сказать лишнего, и, если случится подобное, я должен быть с ней помягче.
Что ж, она не полезла на меня как на дерево. Не могу сказать, что был разочарован, потому что когда на протяжении многих лет, у вас было куча женщин, которые бросаются на вас, новизна очень быстро исчезает. Но, несмотря на это она не распускала руки, она бродила глазами по моему телу так, словно изучала новую планету.
А что она действительно сделала, так это ляпнула глупость. Думаю глупость это сильно сказано, но упоминание о моем усыновлении было неожиданным. Я знаю, она сразу же пожалела об этом - ее лицо стало розовым, и в ее глазах я видел полнейшее замешательство - и я, наверное, должен был вести себя с ней помягче.
Но я ничего не мог с собой поделать. Я не стыжусь того факта, что тетя и дядя Брэма и Линдена усыновили меня когда я был подростком. Мне просто не нравится, что какая-то девушка, которую я почти не знаю, знает обо мне подобное. Я не ходил и не объявлял всем об этом, и это было лишь верхушкой айсберга. Я задаюсь вопросом, а что она еще знает. Кажется, куда бы я ни пошел, мое прошлое не может оставить меня в покое.
Так что я сорвался. Не удивлюсь, если она тоже опишет меня как «трудный», если она все еще собирается написать эту статью. Я не совсем тот тип парней, которым вы захотите пожертвовать деньги, не важно, как усердно я работаю над этим дома.
После того, как я оставил ее на набережной, я пошел обратно в квартиру, которую снимаю. Я не поддался соблазну выпить, а сразу же надел шорты и кроссовки и отправился на пробежку вдоль Сентрал Бейсин, пока брызги океана и истощение не успокоило мои нервы.
Возвращения в квартиру, в это небольшое, холодное пространство так не похожее на мой настоящий дом, достаточно, чтобы мое плохое настроение вернулось. Теперь я чувствую себя по-настоящему плохо. Я продолжаю видеть темные глаза Кайлы, горящие унижением, то, как опустились ее плечи, когда я кивнул на прощание. Я вообще не знаю эту девушку, но что-то в ней, может ее смелость, ее энтузиазм, заставляет меня переживать о том, что я слишком поспешно повел себя с ней как полная задница.
Я смотрю на свой телефон и думаю, может написать ей, просто извиниться. По крайней мере, это успокоило бы чувство вины, подкрадывающееся ко мне. Но я слишком гордый.
Вместо этого я пишу Брэму.
Думаю, я повел себя как засранец с твоей подругой.
Он отвечает: Не беспокойся. Она сильнее, чем кажется.
Она что-то сказала?
Она всегда что-то говорит. Хочешь прийти вечером в Lion ?
Часть меня хочет сказать да. Особенно если там будет Кайла, и я смогу лично извиниться. Но я не в настроении и я себя знаю. Мне не следует идти в бар, я обязательно напьюсь и ввяжусь в драку, а это действительно последнее, что мне сейчас нужно.
Правда в том, что я считаю дни до возвращения домой, осталось четырнадцать. Моя травма на ахиллесовом сухожилии почти зажила, и я должен вернуться обратно в Эдинбург в середине августа, чтобы начать снова тренироваться с командой. Я не сразу войду в строй – я слишком много пропустил сидя на скамейке запасных и отдыхая - но это только начало. На самом деле это своего рода жалко, насколько игра контролирует мою жизнь – сколько страсти она мне приносит, и каким потерянным я чувствую себя без нее. Я стараюсь не слишком часто думать о том факте, что моя карьера близка к завершению.
И там, конечно, есть Лионель, по которому я чертовски скучаю. И всем, кто работает со мной в организации, мой брат Бригс, помощница Амара, товарищ по команде Тьерри. Несмотря на то, что моя жизнь дома ощущалась будто увиливание, будто я что-то прозевал, приезд сюда заставил меня осознать, что я принадлежу Шотландии. Я могу вернуться, чувствуя пустоту – ту пустоту, которая набрасывается на вас, когда вы ночью в темноте лежите в постели, мечтая, чтоб ваше сердце не болело о чем-то большем – но, по крайней мере, я знаю, что я дома.