– Извини меня. Кто это звонит?
Кейт протянула мне телефон.
– Халил хочет попрощаться.
Мы посмотрели друг на друга. Сейчас мы оба выглядели смущенными – наверное, оттого, что заподозрили Теда Нэша, нашего соотечественника, в том, что он пытается нас убить. Пожалуй, мне надо уходить с этой работы.
– Тебе надо будет сменить номер телефона, – посоветовал я Кейт и поднес телефон к уху. – Кори.
– Ты очень везучий, – раздался голос Халила.
– Бог хранит меня.
– Наверное. Я очень редко промахиваюсь.
– У всех бывают неудачные дни, Асад. Отправляйся домой и поупражняйся в стрельбе.
– Меня восхищают твоя храбрость и чувство юмора перед лицом смерти.
– Большое спасибо. Эй, а почему бы тебе не бросить винтовку и не выйти из-за деревьев с поднятыми руками? Я прослежу, чтобы с тобой хорошо обращались.
Халил рассмеялся.
– А я и не прячусь среди деревьев. Я направляюсь домой. Просто захотел попрощаться и напомнить, что я еще вернусь.
– Чтобы устроить матч-реванш?
– Иди к черту.
– Эй, религиозному человеку негоже так выражаться.
– Иди к черту.
– Нет, это ты пошел к черту, Асад. Езжай в свою пустыню и трахай верблюдов.
– Я убью тебя и твою шлюху, даже если мне для этого потребуется вся оставшаяся жизнь.
Я его явно разозлил, и чтобы направить его гнев на более важные цели, напомнил:
– Только не забудь сначала уладить свои отношения с дядюшкой Муамаром. И еще: твоего отца в Париже по приказу Каддафи убил человек по имени Хабиб Надир. Знаешь такого?
Ответа не последовало, но я его и не ожидал. Связь оборвалась, и я вернул телефон Кейт.
– Они с Тедом понравились бы друг другу.
Мы продолжали сидеть, не веря в то, что Халил сейчас пешком пробирается по горам. Особенно после нашего последнего разговора.
Кейт позвонила в мотель Ким Ри, обрисовала нашу ситуацию, и та пообещала прислать людей из секретной службы.
– Только передай им, чтобы были осторожны, – предупредила Кейт. – Я не уверена, что Халил действительно ушел. – Закончив разговор, она обратилась ко мне: – А ты как думаешь, он ушел?
– Думаю, что да. Лев знает, когда нападать, а когда убегать.
– Верно.
Чтобы как-то снять напряжение, я спросил:
– А знаешь, кто такой тихий араб?
– Кто?
– Это араб, у которого кончились патроны.
– Смешно.
Солнце начало пригревать и разогнало остатки тумана. Мы держались за руки и ждали либо вертолет, либо машину.
– У меня такое ощущение, что это не конец, – промолвила Кейт.
Разумеется, она была права. Асад Халил, или другой террорист вроде него, проникнет в нашу страну, чтобы нанести новый удар. А мы в ответ разбомбим крылатой ракетой чей-то дом, и все опять пойдет по кругу.
– А у тебя нет желания уйти с этой работы? – спросил я.
– Нет. А у тебя?
– Только вместе с тобой.
– Мне нравится моя работа.
– А мне нравится то, что нравится тебе.
– Мне нравится Калифорния.
– А мне Нью-Йорк.
– А как насчет Миннесоты?
– Это город или штат?
Наконец нас заметили с вертолета. После того, как находившиеся на борту люди убедились, что мы не бешеные арабские террористы, вертолет приземлился и нас погрузили на борт.
Глава 57
Нас доставили в окружную больницу в Санта-Барбаре, где, предварительно осмотрев, разместили в соседних палатах.
К нам заехали поздороваться множество друзей из Вентуры: Синди, Чак, Ким, Том, Скотт, Эди, Роджер и Хуан. Каждый говорил, что мы прекрасно выглядим. Я прикинул, что если раз в год буду получать по ране, то к пятидесяти буду настоящим красавцем.
Мой телефон звонил постоянно, можете себе представить – Джек Кениг, капитан Штейн, бывший напарник Дом Фанелли, бывшая жена Робин, родные, друзья, бывшие и нынешние коллеги и так далее. Похоже, всех очень интересовало мое здоровье, поскольку они первым делом спрашивали, как я себя чувствую. Потом терпеливо выслушивали ответ, что со мной все в порядке, и только после этого переходили к более важным вопросам, касающимся того, что случилось.
Насколько я помнил из своего прошлого пребывания в больнице, пациентам не разрешалось много разговаривать. Поэтому, в зависимости от того, кто звонил, я подготовил пять стандартных отговорок: мне делают болеутоляющие уколы, и я плохо соображаю; мне пора на перевязку; эта телефонная линия может прослушиваться; у меня термометр в заднице; психиатр не разрешает мне говорить на эту тему.
Понятно, что для разных людей я использовал различные отговорки. В разговоре с Джеком Кенигом, например, я говорил, что у меня в заднице термометр... намек на то, что меня лучше не волновать.
На второй день позвонила Бет Пенроуз. Для разговора с ней я не придумал никакой подходящей отговорки, поэтому мы обстоятельно поговорили. Между нами все кончено. Она искренне пожелала мне выздоровления, а я искренне пожелал ей всего хорошего.
Кейт заходили проведать несколько сотрудников из лос-анджелесского отделения, кое-кто из них заглянул даже ко мне, включая этого болвана Дага, который отсоединил мне капельницу. Шучу.
Следующим посетителем стал Джин Барлет из секретной службы. Он пригласил нас с Кейт приехать на ранчо, когда поправимся, и пообещал:
– Я покажу вам то место, где в вас стреляли. Захватите там несколько осколков от камня на память. Сфотографируемся вместе.
Я заверил Джина, что не намерен увековечивать это событие, а вот Кейт приняла его приглашение.
От самых различных людей я услышал, что Асаду Халилу, похоже, удалось исчезнуть, и эта новость меня не удивила. Тут существовало два возможных варианта: либо ему удалось вернуться в Триполи, либо ЦРУ все-таки схватило его. Где-то прячет и пытается убедить льва, что мясо некоторых ливийцев на вкус даже лучше, чем у американцев.
На самом деле, я до сих пор точно не знал, действительно ли Тед и его контора намеренно позволили Халилу выполнить свою миссию по убийству пилотов, принимавших участие в авианалете на Ливию, чтобы он удовлетворил чувство мести и стал более восприимчивым к идее расправиться с дядюшкой Муамаром. Меня очень интересовало, как ливийцам удалось получить список с именами пилотов. Ведь эта информация была строго засекречена. Не скажу, что я слишком много времени размышлял об этом и плохо спал, но все же было любопытно.
И еще меня интересовало, почему же Тед не навестил нас. Наверное, был очень занят, плел очередные интриги.
На третий день заявились четверо джентльменов из Вашингтона. Они представились сотрудниками ФБР, хотя от одного из них явно попахивало ЦРУ. Мы с Кейт любезно встретили их в комнате для посетителей. Они выслушали наши заявления, такая уж у них работа. Они любят выслушивать заявления, но очень редко сами делают какие-то заявления.
Но все же они поведали нам, что Асад Халил все еще не сидит в их тюрьме, и это вполне могло быть правдой. Я напомнил этим джентльменам, что Асад Халил поклялся убить нас с Кейт, даже если для этого ему потребуется вся оставшаяся жизнь.
Они заверили нас, что оснований для опасения нет, посоветовали не разговаривать с незнакомыми людьми, не гулять по вечерам и все такое прочее. Мы договорились встретиться в Вашингтоне, когда поправимся. Слава Богу, никто из них не упомянул о пресс-конференции.
Кстати, к вопросу о пресс-конференциях. Нам напомнили, что мы подписывали всякие клятвы, обязательства и все такое прочее, ограничивающие наше право делать публичные заявления. Кроме того, обязаны хранить втайне всю информацию, касающуюся национальной безопасности. Другими словами, «ни слова средствам массовой информации, иначе мы так надерем вам задницы, что ваши нынешние раны покажутся вам пустяковыми царапинами».
Это была не угроза, потому что правительство не угрожает своим гражданам. Так, легкое предупреждение.
Я попытался напомнить коллегам, что мы с Кейт герои, но, похоже, никто из них ничего не знал об этом. Тогда я объявил джентльменам, что мне пора ставить клизму, и они удалились.