– Если он умер не со всеми вместе, то как? – задала вопрос Кейт. Она расстегнула на мертвеце пиджак, но крови не обнаружила. Потом пощупала плечи и голову в надежде отыскать раны, при этом голова трупа, лежавшая на подголовнике кресла, безвольно откинулась набок.
– Да у него шея сломана, – определила Кейт.
По винтовой лестнице в салон поднялись двое полицейских из Портового управления. Они оглядели салон, потом посмотрели на нас с Кейт, а затем один из них спросил:
– Кто вы такие?
– ФБР, – ответила Кейт.
Я кивнул на трупы и пояснил:
– Вот этот парень и тот, что позади него, федеральные агенты, а вот этот в наручниках их... арестованный. Понятно?
Полицейский кивнул, а я продолжил:
– Экспертам ФБР надо будет сделать фотографии, так что оставим здесь все, как есть.
Другой полицейский бросил взгляд в глубь салона.
– А где Макгилл? – спросил он, обращаясь ко мне. – Мы давно потеряли с ним связь. Вы не видели здесь парня из аварийной команды?
– Нет, – солгал я. – Здесь одни мертвецы. Возможно, он спустился вниз. Ладно, идемте отсюда.
Мы с Кейт забрали оба «дипломата» и двинулись к винтовой лестнице. Я поинтересовался у полицейских:
– А мог этот самолет сесть сам, то есть на автопилоте?
– Да, автопилот мог посадить самолет, но... Господи, вы думаете они все уже были мертвыми? Хотя да, не было радиосвязи...
А затем полицейские оживленно затараторили между собой, и мне удалось уловить лишь отдельные фразы вроде «реверсивная тяга», «отравляющие газы», какой-то «саудовский сценарий» и имя Энди. Я предположил, что так звали Макгилла.
Мы спустились вниз, и я сказал одному из полицейских:
– Встаньте, пожалуйста, у лестницы и никого не пускайте наверх, пока не прибудут эксперты ФБР.
– Я знаю порядок.
Шторы пассажирского салона и салона первого класса были раздвинуты. Я увидел, что на передвижных трапах возле дверей все еще толпились люди. Где-то под моими ногами послышался шум, и я понял, что это разгружают багажное отделение. Я снова обратился к полицейскому из Портового управления:
– Прекратите выгрузку багажа и уберите всех от самолета.
Мы вошли в салон первого класса, там насчитывалось всего двадцать мест, половина из которых оказались пустыми. Этот салон мы осмотрели очень быстро. И хотя я испытывал желание убраться подальше от этого самолета, мы с Кейт были единственными федералами на месте преступления – единственными живыми, – поэтому требовалось собрать всю возможную информацию.
– Думаю, это Халил отравил всех газом, – предположила Кейт.
– Похоже, что так, – согласился я.
– У него наверняка имелся сообщник, который пронес в самолет те два кислородных баллона, что мы нашли в шкафу.
– Один с кислородом, а другой нет.
– Да, я понимаю. Не могу поверить, что Фил и Питер мертвы, а Халил... мы потеряли нашего арестованного.
– Перебежчика, – поправил я.
Кейт бросила на меня недовольный взгляд, но ничего не сказала.
Я подумал о том, что существует сотня других, более простых, способов попасть в нашу страну. Но этот парень – Асад Халил – выбрал просто издевательский. Оказывается, эта сволочь еще и пижон. И этот лев затеряется в Америке, будет спокойно бродить по улицам. Даже не хотелось думать о том, что он мог предпринять в дальнейшем.
Похоже, Кейт размышляла о том же.
– Ускользнул прямо у нас из-под носа. Убил более трехсот человек еще до посадки самолета.
Из салона первого класса мы вернулись к винтовой лестнице, и я поинтересовался у полицейского, охранявшего лестницу:
– Кстати, что такое саудовский сценарий?
Полицейский объяснил нам с Кейт смысл этого выражения, а затем добавил:
– Но здесь все иначе, совершенно новый сценарий.
Когда мы отошли от полицейского, я спросил у Кейт:
– А как насчет сценария Дракулы?
– Что ты имеешь в виду?
– Вспомни... граф Дракула находится в гробу на борту парохода, который следует из Трансильвании в Англию. Его сообщник открывает гроб, а Дракула высасывает кровь из всех пассажиров и команды. Все мертвы, пароход плывет сам по себе, а Дракула благополучно проникает в Англию, чтобы творить там свои злодеяния.
Кейт уставилась на меня, словно соображая, не рехнулся ли я от шока. Нет, я не рехнулся, хотя, надо признать, действительно находился в легком шоке. Еще бы, ведь мало кто на земле видел что-нибудь подобное. Ну разве что на войне. Что ж, это и была настоящая война.
Я оглядел большой пассажирский салон. В нем находились санитары, которые двигались по проходам, констатировали смерть и прикрепляли к телам бирки с указанием номера места. Позже каждое тело будет упаковано в мешок. Бирка и мешок. Просто ужас.
Подойдя к открытой двери, я глотнул свежего воздуха. У меня появилось ощущение, что мы что-то пропускаем... нечто очень важное.
– Может, еще раз осмотрим верхнюю палубу? – предложил я Кейт.
– Думаю, мы все хорошо осмотрели. Кухню, туалет, кабину, шкаф, салон, отделения для ручной клади... Эксперты будут довольны, что мы там не слишком наследили.
– Да...
И все же было нечто такое, о чем я забыл или, может быть, просмотрел... Я подумал об удостоверениях, бумажниках и паспортах, которые не забрал Халил. Хотя я объяснил причину этого и Кейт и себе, все же почему-то начал задумываться: а почему он их не забрал? Учитывая все его действия, похоже, Халил избрал для себя определенную тактику – поступать так, как мы не ожидаем. Я напряг мозги, но так ничего и не надумал.
Кейт порылась в одном из «дипломатов».
– Похоже, ничего не пропало, на месте даже досье Халила, шифровальные блокноты, наши инструкции...
– Подожди минутку.
– Что случилось?
Я начал складывать вместе кусочки мозаики.
– Он пытается убедить нас, что сбежал. Хочет, чтобы мы думали, будто он пробрался в здание аэровокзала, а там ищи ветра в поле. Сел на какой-нибудь рейс – и был таков, а улики не взял на случай поимки.
– Что-то я не совсем тебя понимаю. Он здесь или пытается сейчас улететь другим рейсом?
– Он хочет, чтобы мы так думали, а на самом деле это не так.
– Ладно... предположим, он не улетел, но возможно, уже выбрался за пределы аэропорта.
– Но если он не взял удостоверения, потому что не хотел обременять себя уликами, то почему он все-таки забрал пистолеты? В здание аэровокзала он их не пронесет, а если он уже ускользнул из аэропорта, то его должен был поджидать сообщник с оружием. Тогда... зачем ему понадобились два пистолета на территории аэропорта?..
– Возможно, решил проложить себе дорогу с помощью оружия, – предположила Кейт. – На нем бронежилет. Что ты думаешь об этом?
– Я думаю... – Внезапно я вспомнил о февральском перебежчике, и мне в голову пришла эта совершенно невероятная мысль. – Ох, черт побери...
Я рванулся к винтовой лестнице, проскочил мимо полицейского, которого сам же поставил охранять ее, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся по лестнице, ворвался в салон и подбежал к телу Фила Хандри. Я схватил его правую руку и осмотрел ладонь. Большой палец отсутствовал, его явно отсекли острым предметом.
– Проклятие!
Осмотрев правую руку Питера Гормана, я обнаружил ту же картину.
Кейт уже стояла рядом со мной, и я продемонстрировал ей безжизненную руку Гормана.
На секунду Кейт охватил настоящий шок.
– Ох нет, – простонала она.
Мы вместе сбежали вниз по винтовой лестнице и выскочили через дверь на передвижной трап, отбросив со своего пути несколько человек. Когда мы отыскали патрульную полицейскую машину, на которой приехали, я прыгнул на переднее сиденье, а Кейт на заднее.
– Включай маяк и сирену, – приказал я Симпсону. – Поехали.
Вытащив из кармана сотовый телефон Кейт, я позвонил в клуб «Конкистадор». Я ждал, что мне ответит Нэнси Тейт, но трубку никто не снял.
– В «Конкистадоре» никто не отвечает, – сообщил я Кейт.
– Боже мой...
Симпсон направил автомобиль к воротам зоны безопасности, лавируя среди других машин, но когда добрались до ворот, нас остановили полицейские из Портового управления, которые сообщили, что выезд запрещен.