Теперь следовало сделать самое главное. А потому она чуть придержала Жару, чтобы Немирный с Харлемом на шее смог их догнать. Сара даже крикнула своему советнику или мантикору — как посмотреть:
— Теперь держись!
И стала читать заклинание перехода… Вот его-то она могла читать, в отличие от сложного управления ветрами, едва ли не автоматически, скороговоркой… Только это было неправильно. Нужно было вызывать перед глазами начертание древних иероглифов, произносить каждый звук отчетливо, громко и чисто. Иначе можно было попасть в такой переплет, что об этом и думать было страшновато.
Но все получилось неплохо… Словно бы из необозримой высоты, из голубеющего неба на них опустился серо-бурый, местами пронизанный едва ли не дождем, облачный колодец, он стал сжиматься, затем загустел, стал плотнее… И все, они оказались в Верхнем мире. Небо тут было серым, видеть дальше считанных верст было трудно, но разобрать, что творилось «на земле», все же удавалось.
А «на земле» не было почти ничего… То есть земля, конечно, была. Это была грубая, нежилая, совершенно пустая земля, лишь кое-где виднелись островки зелени, то ли кустов, то ли простой травы. И никакого города не осталось и в помине. Общий ландшафт казался тем же: такие же холмы, на которых там, в Нижнем мире, расположились дворцы знати и богачей, торговые площади и места развлечений. Но это было уже совсем другое место — опасное, жестокое и очень тихое. Жара, как обычно во время таких переходов, ревела не останавливаясь. Может быть, от ужаса, а может быть, от магического выплеска, который потребовал и от нее этот переход из одного мира в другой.
Собственно, только мантикоры, насколько было известно Саре, и могли совершать этот переход с наездником. Еще, конечно, могли менять миры драконы, которые тоже были очень сильными магическими зверями. Где-то на Севере, как читала Сара, так могли переходить из одного состояния в другое большеноги, беовульфы и единороги. Но с ними Сара, разумеется, не экспериментировала. Она знала, что это очень опасно, куда опаснее, чем экспериментировать с мантикорами, к которым она, за столетия своей практики, в общем-то привыкла.
Еще в ее замок из Нижнего мира вел специально прорытый магический тоннель, подземный переход, которым обычно и пользовались некоторые из ее слуг и тот же Харлем… Она оглянулась, вспомнив о нем. Старик едва не потерял сознание на этот раз. Если бы такое случилось, он наверняка свалился бы вниз, и это было бы для него, разумеется, смертельно. Но на этот раз он выдержал, усидел в седле. Даже поднял руку, чтобы показать Саре, что все в порядке. Он, наверное, надеялся, что она о нем хоть немного заботится.
Немирный тоже ревел, но короче, злее. Тело у него ослабело, но ярость и самоуверенность оставались прежними. Сара решила, что пора прибавить ходу. И потому что все прошло относительно нормально, и потому что ее Замок, ее настоящий Замок, выстроенный на холме Трех Святилищ, вернее, на том месте, которое так называлось в Нижнем мире, теперь был виден, возвышался перед ней и ее спутником.
Это был дивный замок. Сара и сама так думала, да так оно и было. Высокие темные и острые башни возносились к серому небу, будто стрелы, нацеленные в самих богов, тяжкие и крепкие стены вовсе не казались грубыми и массивными, а лежали несколькими поднимавшимися к донжону ожерельями, создавая едва ли не впечатление кружева. Причудливые и не всегда даже различимые от древности украшения стен и башен вовсе не привносили впечатления избыточности, неуместности, но почти везде и всегда странным образом вписывались в строгие требования необходимости и разумности. И замок был велик, куда больше, чем жилище Джарсин Наблюдательницы, о котором Сара Хохот выведала довольно много разных подробностей и самыми разными способами, иногда и жертвуя теми агентами, которые приносили ей чертежи и схемы произведения Джарсин. Но все же весь замковый комплекс Сары казался на диво компактным, плотным и крепко сбитым воедино.