Рен пожимает плечами.
— Вот уж не знала, что в Главном Управлении дела с техникой обстоят настолько плохо, — усмехаюсь я.
— Всякое бывает, — молодого человека внезапно тянет на философию.
— Бывает, — я соглашаюсь и делаю ещё одну заметку, — но с бутылкой разобраться всё же стоит.
— Кстати, пробу вина из неё взяли на анализ. На всякий случай, — Рен встаёт на защиту экспертов.
— Приятно слышать! Но некоторые яды мы до сих пор не можем определить, другие испаряются, третьи разлагаются… В общем, саму бутылку я бы тоже на экспертизу отдала.
Замечаю погрустневший взгляд сокурсника.
— Не бери в голову, твои будущие коллеги молодцы, но они делают лишь ту работу, которую им поручают. Лучше расскажи, что со свидетелями. Никто ничего не видел и не слышал, так?
— Ну, а как же иначе, — усмехается Рен.
— Тогда на этом всё, — я закрываю блокнот.
— Не так уж и много, — замечает молодой человек.
— Но больше чем ничего! — я улыбкой салютую бокалом.
Сокурсник, полагавший, будто провалил порученное задание, расслабляется ещё немного, его успокаивает мой настрой.
— А вот и наш заказ! — отставив в сторону бокал, берусь за столовые приборы.
— Так быстро! — удивлённо восклицает Рен. Он смотрит на еду, внезапно появившуюся на тарелках, так словно не верит в её реальность.
— Посетителей немного, — пожав плечом, отправляю в рот первый кусочек оленины.
ГЛАВА 4
— Ты что-нибудь придумала?
Мы с Реном медленным шагом вот уже десять минут прогуливаемся в направлении моей квартиры. И это первый вопрос, который он позволил себе после того, как за нами закрылись двери 'Поющих ветров'.
— Придумала.
— Моя помощь тебе ещё нужна?
Интересно, порадует ли сокурсника мой ответ или, напротив, разочарует?
— Да, Рен, дальше мне без тебя никак не справиться.
— Впервые в жизни чувствую себя столь незаменимым, — он пытается отшутиться.
— Не нужно ложной скромности! — я кокетливо хлопаю его по руке, что служит мне опорой. — Кстати, тебе известен адрес профессора Обели?
Рен тяжело вздыхает. Понимаю, трудно не догадаться, зачем я об этом спрашиваю.
— Улица Омро, седьмой дом, второй подъезд, четвёртый этаж, шестнадцатая квартира.
— А какие у тебя планы на сегодняшний вечер? — я заглядываю молодому человеку в лицо.
— Проникнуть в жилище профессора? — звучит как вопрос, но произносится вполне уверенным тоном.
— Да.
— Мелина, зачем?! — недоумевает Рен.
— Меня смущает эта бутылка, — объясняю ему. — Я хочу, чтобы ты проверил магический фон ещё раз. Кроме того, есть желание осмотреть квартиру лично. Вдруг полицейские что-то всё же упустили.
— Да, а мы непременно обнаружим! — смеётся он. — Мелина, среди них ведь не все бездари!
— Я знаю, Рен. Но, согласись, мы более мотивированы.
— Соглашусь! Но с твоими идеями мы вполне можем раскрыть убийство и при этом вылететь из Академии за прогулы в конце последнего семестра!
— Ну, это мои проблемы, — легкомысленно отмахиваюсь от пугающей перспективы.
— И мои, — настаивает Рен, и я кое-что понимаю.
— Ты не смотрел своё расписание? Господин ди Жори ведь предупреждал нас!
Рен выглядит смущённым.
— А ты смотрела?
Я качаю головой, не в силах поверить в подобную безответственность сокурсника. Впрочем, я к нему строга. Это вовсе не безответственность, а рассеянность. Гибель профессора оказалась слишком сильным потрясением.
— Тебе завтра к третьей паре. Так что успеешь выспаться и подготовиться.
— Хм… А ты?
— Это мои проблемы, — повторяю с лукавой улыбкой на губах.
— И когда мы пойдём? — молодой человек смиряется с неизбежным.
— Который сейчас час?
Рен достаёт карманные часы.
— Без четверти девять.
Я быстро прикидываю в уме, когда нам лучше выйти:
— Думаю, часа через два.
— Чем займём оставшееся время? Зайдём ещё куда-нибудь? — сокурсник оглядывается по сторонам в бесплодных поисках какой-нибудь яркой вывески кафе или клуба.
— Да, — я киваю, вызвав его недоумённый взгляд, — ко мне.
Возвращаюсь в гостиную. В одной руке у меня учебник для Рена, а в другой блюдо с пирожными.
Молодой человек, заложив руки за спину, чересчур внимательно рассматривает многочисленные гравюры и рисунки с изображением насекомых, которыми увешена одна стена. Возможно, тому виной свет, но мне кажется, будто на его щеках лёгкий румянец.
Мой взгляд тут же обращается к роману, оставленному на столе. Так и есть! Он его открывал.